Пастух затрясся, замотал головой, пытаясь рассказать, что никого он не видел, но рыцарь был в ярости.
— Не знаешь, говоришь? Ты показал им, как обойти ущелье?
— Нет, нет, мессир, — невнятно ответил пастух, я никому ничего не показывал.
— Может ты забыл? — язвительно спросил рыцарь. — Мы поможем тебе вспомнить!
— А ну, вздерните его на этом дереве! — скомандовал он.
Двое рыцарей схватили старика, связали руки за спиной длинной веревкой, один конец которой перекинули через ветку растущего неподалеку орехового дерева.
— Ну, вспоминай скорее! — крикнул пастуху командир отряда.
Старик промычал что-то невнятное, рыцарь махнул рукой, и двое других дернули веревку, оторвав ноги старика от земли. Старик закричал от боли, повиснув на вывернутых руках, продолжая отрицать то, что видел кого-либо на этой дороге. Двое рыцарей принялись избивать его кнутами, но добиться ничего не смогли.
— Хватит, — сказал командир отряда, — опустите его.
Рыцари отпустили веревку и тело пастуха, как мешок, с глухим стуком упало на землю, командир отряда подошел к старику и пронзил его грудь мечом.
— Он врет, они были здесь, вот, еще свежие следы от копыт, — сказал он, — этот мерзавец показал им тропу, которая ведет в обход ущелья, а нам соврал, сказав, что другой дороги нет. Есть другой путь, через перевал. Вперед! Встретим их там, за перевалом!
Мария Магдалина
Магдалина с растрепанными, развевающимися по ветру волосами, обезумевшая от горя, стояла среди разъяренной, беснующейся толпы.
— Распни его, распни! — орала толпа. — Отпусти нам Варавву!
— Распни его, распни! — шамкала уродливая старуха беззубым ртом, разбрызгивая слюну.
На балконе стоял прокуратор Иудеи, Понтий Пилат, рядом с ним первосвященник, Каиафа.
— Успокой народ, — сказал прокуратор первосвященнику, — уведи толпу, иначе я дам команду своим воинам, они растопчут ее лошадьми, как бы не бесновалась толпа, Варавву я не отдам.
Каиафа молчал.
Толпа ревела. Она колыхалась внизу, под трибуной, сотни голов, сотни глоток кричали одно: «Распни Христа! Отпусти нам Варавву!». Ни один голос не прозвучал в защиту Иисуса из Назарета. «Где же те, которых он учил любви?» — думал Понтий Пилат, глядя на эту безумную, беснующуюся толпу.
— Я, Понтий Пилат, прокуратор Иудеи, не нахожу вины Иисуса из Назарета! — крикнул Пилат, стараясь перекричать толпу. — Вы требуете казни невиновного и хотите отпустить того, кто готовит бунт против Рима, вы берете на себя вину за то, что произойдет, если я отдам на смерть Иисуса-проповедника и отпущу вам бунтовщика? На ком будет кровь невинная?
ebooksa