Тайна портрета неизвестной дамы

— Стражников взять, бить кнутом, так, чтобы запомнили навсегда. Где похоронили?

— В пещере. Тело завернули в материю, пропитанную благовониями.

— Возьми отряд легионеров, заберите тело, сорвите с него все тряпье, заройте бунтовщика в лесу, так, чтобы ни одна собака не обнаружила. Он должен сгнить, как разбойник, без имени, чтобы и следа его не осталось на земле!

Второй портрет

На вопрос о Розалине виконт ответил не сразу, он сделался мрачен и суров, и молчание его встревожило Гаральда, в душе возникло чувство беды, страшной, неотвратимой.

— Ее нет больше на этом свете, — тихо ответил де Ламбер, — она погибла.

— Как?! — с ужасом воскликнул Гаральд.

— Ее сожгли на костре по обвинению в колдовстве.

Виконт рассказал обо всем, что произошло после того, как Гаральд, покинув замок, отправился в дальнее путешествие на поиски рукописи. Он протянул Гаральду записку:

— Вот, возьми, она просила передать это тебе.

Гаральд взял записку, на которой было лишь лишь одно четверостишие, и более ничего:

И, вырвавшись из жизненного круга,

В том мире, где всегда царит покой,

Когда-нибудь мы встретимся с тобой,

Но только вот, узнаем ли друг друга?

— Как это попало к Вам?

— Через монаха, того, что вел ее на казнь, он исполнил последнюю просьбу Розалины, хотя и рисковал.

Узнав о страшной гибели своей возлюбленной, Гаральд впал в отчаяние, он уединился в замке виконта, и долгими часами неотрывно смотрел на картину, портрет Розалины, написанный им в первые дни их знакомства. Он отказался от еды, не взирая на все уговоры Жульена, предлагавшего ему отведать самые изысканные блюда. Виконт де Ламбер не пытался каким-то образом утешить Гаральда, вывести его из этого губительного состояния, какое не так давно испытал и сам, он понимал, нужно время, чтобы пережить тот страшный удар, который судьба приготовила им.

Через несколько дней Гаральд потребовал краски и мольберт, и принялся писать новую картину, изображавшую суд инквизиции над несчастной девушкой, дух которой не удалось сломать ни пытками, ни страшной, мучительной смертью. Он работал неистово, зло, отчаянно, без перерыва для отдыха и сна. Образ Розалины возник перед ним болезненной ясностью, он чувствовал ее взгляд, ощущал ее дыхание, слышал биение ее сердца. Картина суда предстала перед ним так, будто бы он незримо присутствовал в зале суда. Гаральду никогда не доводилось встречаться с инквизитором, но облик его ощущался художником с такой ясностью, словно он был давно знаком с этим страшным человеком. Черты лица инквизитора виделись им до мельчайших подробностей, его фигура, одежда, жесты, выражение глаз — всё это представилось Гаральду с пугающей ясностью, вызывающей ожесточение и неугасимую жажду мести.

Вскоре картина была готова. Гаральд показал ее виконту. Тот долго всматривался в холст пронзительным взглядом, потом повернулся к художнику и сказал: