– Я хотела, как лучше. Мы все хотим. Мои родителя, вы, Оливер. Но как лучше на Ранерлике не выходит. Можете не верить, но всё, что я делала, я делала, пытаясь защитить это место. Построить прочную стену из кирпича, зацементировав это деньгами от доходов и спасти тех, кого ещё можно.
Я не преуспела. Мои шансы всегда были не велики. За мной не стояли ни огромные деньги, ни большие чины, ни всесильный отец. Мне не на кого было рассчитывать, кроме себя самой.
Когда я вместе с родителями приехала сюда, тут повсюду были толпы беженцев. Одна за другой вспыхивали плантации, охваченные восстаниями рабов. И повсюду, куда ни кинь взгляд, были люди с саблями и пистолетами. Они творили полный произвол и не признавали ни чёрта, ни бога.
Я хотела всё изменить! Но… сейчас я вернулась туда, откуда начинала. Каждый бой, что удалось выиграть, каждая опасность, которой избежала, жертвы, на которые пошла! – всё оказалось напрасно. Всё утрачено, всё!
Каролина спрятала лицо в ладонях.
Она выглядела искренней. Айрис никак не могла заставить себя увидеть в ней прежнее чудовище.
Злость ушла. И это было плохо. Потому что её злость – это её броня.
– Ты хотела устроить для меня ад? – тихо, но чётко проговорила Каро. – Но я и без того в аду. Давно. Всю жизнь. И из него не вырваться. О том, что моя любовь к Оливеру принесла вам боль, я сожалею. Но так вышло. И я рада, что мы поговорили. Я от души желаю, чтобы вам никогда не оказаться там, где сейчас нахожусь я. Простите меня, если сможете.
Ни слова не говоря, Айрис вышла.
Вернулась в поместье губернатора, она уже в сумерках, ближе к темноте. Назвать это строение домом язык не поворачивался. Здание было ей чужим. Как и живущие в нём люди.
Над крыльцом слуги успели засветить рожки масляных ламп. Они тускло отражались от толстых листьев фикусов, стоящих в громоздких кадках.
По комнатам, словно духи, скользили высокие, тонкие, темнокожие женщины, непривычно и, на взгляд Айрис, даже рискованно одетые.
Совершенно непонятно, зачем теперь им все эти многозначительные соблазнительные вырезы и разрезы? Ещё меньше хотелось думать, для чего они служили раньше, когда домом заправлял муж Айрис.
Жизнь на Ранерлике казалась ей беспорядочной во всех отношениях.
И зловещим парафразом звучал приглушённый голос Каро: «Эта земля заставляет нас причинять друг другу боль».
Айрис не верила ни в судьбу, ни в духов. Люди и только люди могут сами решать, что им делать – любить, ненавидеть, оставаться верными или предавать. А духи, если они есть, всего лишь приносят на своих крыльях возмездье – одним удачу, другим – вексель на расплату.
Айрис не верила в беспричинное зло, дурные приметы, проклятые места.
Почему же на душе не было привычного покоя?
Сидя в плетёном кресле на веранде, Айрис в полудрёме покачивалась, глядя на всё увеличивающуюся россыпь звезд на небе.
Ночь, как всегда в этих широтах, была душной. От нехватки воздуха утягивало куда-то в тяжёлый, похожий на бред, сон. Снаружи, за москитной сеткой, без устали жужжали насекомые.
ebooksa