– Молодчики, которые выдают себя за имперский отряд, – германские наемники, м-гм? – уточнил Ростанг.
Дюрер сокрушенно кивнул:
– Именно так. Сердце разрывается при мысли, что мои соотечественники способны продать душу за французскую подачку. Мерзавцы! Подонки! Но самый главный подонок восседает в Париже, на престоле зла. О вероломство, имя тебе – Франциск!
«Полегче, Нарс», – подумал Дисмас, а Дюрер продолжал:
– Несомненно, ваше высочество не станет отрицать, что этот дьявольский план чрезвычайно хитроумен. В Шамбери под видом паломников засылают головорезов, именующих себя имперским отрядом, и они начинают устраивать беспорядки! Драки. Публичное святотатство. Оскорбление чести Савойи, оскорбление… вас, ваше высочество, и мало того… – Дюрер осенил себя крестным знамением. – Оскорбление святой плащаницы! И все ради того, чтобы спровоцировать конфликт. Чтобы вынудить ваше высочество заявить о попрании чести и достоинства и разорвать дружеские отношения с императором. О, как Франциск этому возрадуется! Как много проще будет ему двинуть войска на юг, чтобы завоевать герцогство Савойское!
– Ростанг! – сказал герцог.
– Да, ваше высочество, м-гм?
– Известите Вильера. Утроить стражу у всех ворот. И как только эти демоны в человеческом обличье появятся… – Карл повернулся к Дюреру. – Мой любезный граф Лотар, в донесении, случайно, не говорится, сколько ожидается демонов?
– Позвольте? – Ростанг протянул руку к Дисмасу.
Дисмас смял депешу в кулаке, раскрошив печать. Каменный пол усыпали крошки красного сургуча.
– Простите, – сказал Дисмас. – Я вне себя от гнева.
Ростанг расправил свиток, перечитал его и сообщил:
– Количество тут не указано, м-гм.
Маркус, изображавший гонца, стоял поодаль.
– Позвольте, мой господин? – неуверенно произнес он.
Дюрер повернулся к нему:
– В чем дело?
– В Вюртемберге говорили, что будто пятнадцать.
– С вашего позволения, – сказал Дисмас.
– Да, мастер Руфус.