Собиратель реликвий

– Ваше высочество слишком любезны. Какие могут быть счеты между друзьями?!

40. Репетиция

– Граф Лотар, как обычно, был выше всяческих похвал, – самодовольно объявил Дюрер.

Дисмасу было не до восхвалений. Он тревожился. Ему так и не удалось убедить герцога Карла в необходимости напасть на преследователей прежде, чем они явятся в Шамбери. А вдруг они прибудут к воротам Затворников с неопровержимыми доказательствами своих полномочий? Например, с верительной грамотой, носящей подлинную печать императора. Тогда замысел Дисмаса развалится, словно стены Трои. Раздастся стук в дверь, в апартаменты ворвутся савойские гвардейцы, арестуют Дисмаса, Дюрера и всех остальных и немедленно препроводят в пустующий застенок на сеанс peine forte et dure[18] под руководством палача-шабашника из Лиона или Милана.

Впрочем, были и другие заботы. Что замышляет Карафа? Как он собирается похитить святой саван Господень? Вдобавок Дисмас пока еще не придумал, как именно подменить истинную плащаницу Дюреровой.

– О вероломство, имя тебе – Франциск? – язвительно повторил он. – Сильно сказано, что уж там. О тщеславие, имя тебе – Дюрер.

– Ты, безусловно, так же далек от сценического искусства, как и от всякого другого, – с насмешкой сказал Дюрер. – Для вас, швейцарцев, сход лавины – уже спектакль, а выгон скотины из хлева на летние пастбища – настоящая драма. Перед этими феериями меркнут все трагедии Софокла и Эсхила!

– Да уж, драмы сегодня у нас было предостаточно. Я все ждал, когда ты обнажишь меч и с криком «Смерть Франциску!» сиганешь в окно.

– А мне понравилось, – заявил Маркус.

– Спасибо. Отрадно слышать, что среди гельветских автохтонов хоть кто-то способен по достоинству оценить высокий артистизм, – сказал Дюрер и гордо прошествовал на кухню.

– Он всегда у вас такой обидчивый? – спросил Маркус.

Дисмас пожал плечами:

– Одно слово – художник.

Ближе к обеду действительно раздался стук в дверь. Дисмас похолодел. Оказалось, слуга принес послание от Ростанга, с извещением, что репетиция состоится в Святой капелле в четыре часа пополудни.

– Репетиция?

– Репетиция завтрашней живой картины, мастер Руфус. Тайная вечеря.

– Ах да…

За всеми прочими представлениями Дисмас совершенно позабыл о живой картине.

Он замолотил кулаком в запертую дверь опочивальни Дюрера. Нарс куксился, обидевшись на Дисмаса за то, что тот не сумел проявить должного восхищения очередным свидетельством гениальности друга. Наконец дверь приоткрылась. Дюрер одарил Дисмаса угрюмым взглядом.

– Вас вызывают на бис, – сообщил Дисмас и вручил ему записку от Ростанга.