— А ну, идите сюда, — приказываю полицейским. Пятеро полицейских нехотя подходят.
— В чем дело? — продолжая грызть семечки, развязно спрашивает нескладный мужик лет сорока.
— Встать смирно, мерзавец! Почему без дела околачиваетесь?
Окрик производит впечатление, но до повиновения еще далеко.
— Задание севского коменданта выполняем.
— Какое задание? Я сегодня был у коменданта, и он ни о каком задании не говорил.
— Значит, не всем знать о нем положено, — насмешливо бросает нескладный мужик.
Пашкевич, наконец, выходит из себя и обрушивает на полицейского такое грубое, такое замысловатое ругательство, что диву даешься, как может выговорить его такой выдержанный, такой корректный Николай. И сразу же обстановка меняется. Полицейские вытягиваются в струнку.
Не даю им опомниться.
— Где оружие?
— В старостате, — испуганно бормочут они.
— Почему без оружия шляетесь? Немедленно принести ко мне!
Минуты через две полицейские возвращаются с винтовками. Выйдя из саней, Пашкевич берет одну из них и снова кричит:
— Ржавчина? На боевом оружии ржавчина? — Он тычет затвором в лицо полицейскому и бьет его прикладом по спине. — Хамье! Сложить оружие в сани!
Полицейские послушно выполняют приказ, и только тут приходит в себя нескладный мужик.
— Я старший полицейский. Разрешите обратиться, господин начальник.
— Не разрешаю хамам со мной разговаривать.
Полицейский настаивает:
— Какие указания будут?
Указания?.. Какие дать им указания?