– Похороны тогда проходили бы в мае, и заодно и причастия. А рождественских заутрень вообще бы не было.
Инженер притащил на стройплощадку рулон черного фетра и сказал:
– С нашим климатом зимний простой был бы исключительно на руку строительному бизнесу. Проводить литейные работы и прокладывать водопровод было бы значительно легче, когда земля не мерзлая.
Сайми Рехкойла тоже придерживалась мнения, что зимняя спячка могла бы принести человеку пользу:
– Не было бы рождественской выпечки и уборки снега, хотя одинокой вдове Рождество все равно отмечать не обязательно. Но осенью пришлось бы делать генеральную уборку, стирать постельное белье и чистить ковры, чтобы весной, когда придет время просыпаться, дом не приходилось сразу начинать драить.
– Если думать масштабно, то вся национальная экономика выиграла бы от зимней спячки, – размышлял инженер Сойнинен. – Например, всю сферу обслуживания можно было бы на зиму остановить и только производственный сектор оставить на неспящих гастарбайтеров, ну, еще и экспорт, конечно, шел бы как летом, так и зимой. Сейчас безработные бьют баклуши весь год, а если бы на зимнюю спячку перешли официально, тогда период безделья сократился бы только до летних месяцев. Порядочное было бы облегчение национальной экономике в теперешние напряженные времена, – подчеркнул инженер, начав прибивать фетр к крыше берлоги поверх обшивки из вагонки.
Из Оулу на праздник стропил приехала со своим компьютером, книгами, проводами, датчиками и тому подобными вещами исследовательница Сонья Саммалисто. Сонья, языкастая женщина за тридцать, была очаровательна и говорила на северном диалекте. Она нагрянула на стройплощадку на такси и выразила желание поселиться, если можно, у Рехкойла, хотя бы на несколько недель – развернуть свое исследование.
– Значит, тебя зовут Черт, какой ты славный медвежонок! Мы прицепим к тебе провода и посмотрим, какие сны наш дружок видит и о чем думает, пока спит зимой, и вообще, есть ли у медведей во время спячки мыслительная деятельность.
Черт потерся о пышное бедро Соньи. Оскари Хуусконен смотрел на то, что можно было увидеть под подолом ее юбки. Пастор охотно оттолкнул бы медведя прочь от ног исследовательницы, чтобы тереться о них самому.
На празднике пастор провел короткий молебен, а инженер привычно разговаривал с рабочими, в данном случае всего двумя – вдобавок к метателю копья в высоту Яри Мякелю. Хозяйка Сайми Рехкойла сварила гороховый суп, собравшиеся по обыкновению опустошили несколько бутылок пива. Медвежонок зевал на лужайке во дворе. Он был уже прямо-таки неохватный и держался как взрослый.
Оскари позвал на праздник к Рехкойла и жену, но пасторша Хуусконен посмотреть на берлогу не пришла.
– Даже не думай. До берлог мне нет никакого дела. Если говорить начистоту, то вся эта возня с медведем уже начинает надоедать, и каждый раз, как я его вижу, меня прямо зло берет.
Хуусконен укорил жену в черствости, на что та ответила:
– Может, так и есть. Бывает, что человек, женщина, черствеет, когда она вынуждена постоянно объяснять глупости своего мужа целому приходу.
Оскари Хуусконен начал закипать. Чего это там Саара объясняла?
– Ну, среди прочего, Оскари тут недавно пронзил копьем епископа.
– Иногда хочется, чтобы ты тоже ушел в спячку, жизнь была бы спокойнее.
Да. Пожалуй. Неплохая мысль, посчитал пастор. В памяти промелькнул образ бойкой Соньи Саммалисто. Хорошо было бы, к примеру, взять зимний отпуск и возлечь в берлоге с исследовательницей. Там же есть толстый и широкий матрас, на котором можно валяться.
Вернувшись к Рехкойла, пастор тоже стал приколачивать к крыше фетр. Сонья Саммалисто принесла в берлогу компьютер и расставила внутри свои книги и исследовательское оборудование.
В берлогу затолкали купленного Оскари Хуусконеном в «Стокманне» старого плюшевого медведя. Его механическим шарнирным конечностям придали лежачее положение, затем поместили в самый дальний конец и сунули ему в лапы Черта. Сон уже настолько сразил медвежонка, что сильно тот не сопротивлялся, хотя берлога все-таки показалась ему странной. Черту дали спокойно изучить его новый дом. Процесс отделки находился еще на середине. Электрик провел кабели, сантехник проложил водопровод, а Сонья Саммалисто вытащила из своего чемодана телефакс. Внутрь провели и телефонный кабель, к которому затем подключили цифровой телефонный аппарат. Это была арендованная линия, и счета за нее пастор наказал отправлять в канцелярию настоятеля. Напоследок в берлоге установили кондиционер. Сонья Саммалисто пояснила, что из-за чувствительного исследовательского оборудования микроклимат берлоги по возможности надо поддерживать в устойчивом состоянии, что и обеспечивал кондиционер.
ebooksa