Обобрав всё фрукты, словно мальчишки чужой сад, пираты вернулись обратно, а шлюп, убрав все паруса, кроме косых и блинда на бушприте, принялся лавировать между мелкими островками и коралловыми мелями, ища удобный для себя остров, который нашелся только к вечеру.
Этим островом оказался остров Марина. Найдя удобную небольшую бухту, пираты зашли в неё и бросили якорь. Шумной галдящей толпой они погрузились в шлюпки и отчалили, усиленно гребя к берегу.
Сомнительное счастье покинуть судно одними из первых, было предоставлено и нам с падре. На нас же возложили обязанности по разжиганию костров и оборудованию полевого лагеря. Прибыв на остров, мы с падре стали собирать ветки и стоить примитивные хижины.
В помощь нам выделили одного из пиратов, на вид тщедушного и хилого. Видно, болел часто, но зато у него был здоровенный тесак и карамультук, или мушкет, я не специалист по древнему огнестрельному оружию. Пирата звали Жан, был он очень молодым, не больше двадцати лет. Но, несмотря на это, когда он ругался, было видно, что зубов у него оставалось катастрофически мало, либо из-за постоянных драк, либо из-за цинги, этого вечного спутника моряков.
— Эй, святые гачупины! Хватит изображать из себя святое семейство! А то сидят рядом, как отец и сын, только святого духа и не хватает!
— Не богохульствуй, — ощетинился в ответ падре, словно ёж. — Твои слова, да услышит ОН. И не спастись тебе тогда. Будешь гореть в геенне огненной. А то и на обычном костре, который для всех одинаков, и для обычных людей, и для магиков.
— А ты не пугай меня, старый! Я уже пуганый, да в четырёх морях до смерти купаный. Давайте, поднимайте свою корму и пошли рубить такелаж для ремонта корабля, а то не успели сойти на берег, как тут же бросили якоря.
— Шевелитесь, святые угодники, гачупины жёваные.
Тысячи матерных слов промелькнули в моей голове, и так и просились на язык. Дела нам всё равно придётся делать, хотим мы этого или нет, а вот защитить своё достоинство и честь человеческую очень хотелось. Вообще, не зря говорят, что наглость — второе счастье, а когда нечего терять, почему бы не поизгаляться над тем, кто сильнее тебя, но гораздо тупее, хоть какая-то моральная компенсация! И я, вместе с падре, поднимаясь с белого кораллового песка, вступил в опасную перепалку с молодым пиратом.
— А я смотрю, бравость бывалого моряка заменяется сто раз повторенными выражениями из чьих-то других уст? Когда я в марсовом гнезде считал чаек и количество молний, бацающих громовыми разрывами у меня перед глазами, что-то я не видел вас, уважаемый пират, в это время на палубе?! Видно вы, уважаемый, в это время защищали крыс, от вторжения воды в трюм, либо дрожали в одном из его отсеков, в жажде помочь товарищам, но не смогли пересилить своё почтение перед ними?
Пират «завис», осмысливая услышанные слова, они были сильно непривычны для его слуха.
— Что ты сказал, отродье морского дьявола?
— Уважаемый Жан, я, к своему великому сожалению, не являюсь ни продуктом метаболизма данного животного, ни его дальним или ближним родственником. Ни каким-либо другим образом с ним связанным. Это всё ваши измышления и грязные инсинуации, а также морской фольклор, забивший ваши мозги своим навязчивым существованием. Что касается мифологической составляющей вашего вопроса, то я лично не знаком с этой сущностью.
В связи с тем, что моего словарного запаса французских слов явно не хватило на данную речь, потребовалась помощь падре, который тоже несколько был удивлён таким заумным словоизвержением, сорвавшимся с моего языка, но всё-таки смог доходчиво перевести пирату мою мысль.
Дальше сценка напоминала выражение из популярного интернетовского мема «Ахаё?». Жан явно хотел просто сказать сначала: «Чо?», а потом — «Отстань!». Но вместо этого долго молчал, переваривая услышанное.
— Эээ, что сказал, повтори?
— Я говорю, я не имею никакого отношения к морскому дьяволу, в отличие от вас!
— Чего, а ну повтори?!!!
— Ты тупой? Не понимаешь?
«Ах, ты ж, гад, щас как дам больно!»