Темные игры

– Ну, пусть сохранит тебя Ариша, покровитель путников, – пожелал Рудаз ир-Салах. – А завтра к вечеру, если дорога будет милостива, и мы прибудем.

Приободрившийся Туран вскочил в седло и сразу пустил коня рысью, а немного спустя чуткое ухо Халида услышало, как топот копыт изменил ритм, сорвавшись в галоп.

– Не загнал бы коня, – покачал кто-то рядом головой. – А то останется пешим посреди дороги, придется в город бежать на своих двоих.

Ему ответили, хохотнув, что такой жеребец, как Туран, к невесте добежит еще быстрее лошади, хоть и не подкованный, и охранники разбрелись по обычным вечерним делам. Халид вместе с остальными собрал хворост для костра и принес из особой повозки несколько ведер кизяка, который собрали на прошлых стоянках и везли, чтобы вечером приготовить еду. Дрова в степи просто так не добудешь, но рачительный и умелый путник не останется голодным.

Почистив свою лошадь, он как обычно помог арбакешам накормить остальной скот, особенно заботливо обиходив верблюдов. Над этим даже посмеиваться никто не стал, ясно же, что пустыннику верблюд – кормилец и друг. А Халид и вправду иногда скучал по этим чудесным животным…

– Ай, осел я! – хлопнул себя по лбу Анвар, поставив на огонь котелок с водой. – Чтоб меня шакалы съели, дурака паршивого! Забыл!

– Что забыл, Анвар? – немедленно спросили от ближайшего воза. – Неужели штаны снять, когда до ветру ходил?

– Отец ваш забыл штаны снять, когда вас делал, – зло огрызнулся не на шутку расстроенный халисунец. – Амулет свой оставил! Повесил на куст у родника, да так и уехал…

– А зачем снимал? – сочувственно поинтересовался тот же охранник, ничуть не обидевшись. – Ищи теперь ветер в поле, не возвращаться же!

– Ну уж нет, – буркнул Анвар. – Мне этот амулет мать на шею повесила. Сколько лет он меня берег! А тут ремешок перетерся, я его и снял, чтобы новый повязать. Ладно, что там до той стоянки, поеду да заберу. Эй, Мехши! Вторым отцом тебя назову, Сокол, отпусти на ночь!

– Головой стукнулся, Анвар? – лениво поинтересовался от костра Мехши. – Или ты меня с дурным пастухом перепутал, у которого бараны то и дело разбегаются? Может, мне еще кого-нибудь отпустить? Эй вы, дети греха, за девками никому не надо съездить? Так вы скажите, чего молчать! Бросим караван да разойдемся кто куда!

– Ай, Мехши! – Анвар просительно прижал руки к груди. – За три дня жалованье вычти, только отпусти дурака! Говорю же, о матери память! Я туда и обратно соколом слетаю, ты и не заметишь, как вернусь.

– Где ты видел соколов с бараньими мозгами? – фыркнул главный охранник, но было понятно, что гневается он для порядка. – Ладно, поезжай. Но если к утру не вернешься, я за тобой людей посылать не стану, пусть тебя и правда шакалы съедят, если отравы не побоятся!

– Живи тысячу лет, Мехши! – разулыбался Анвар щербатым ртом и кинулся седлать коня.

Халид снова взглянул на небо. Туран уехал примерно час назад… Но по ночной дороге быстро не поскачешь, тут как бы коню ноги не переломать и самому на каком-нибудь ухабе из седла не вылететь. Впрочем, не зря же Анвар помогал парню… Наверняка загнал колючку куда-нибудь в копыто, чтобы жеребец охромел и сбавил ход.

Он спокойно доварил вместо халисунца кашу и поужинал, иногда поглядывая на небо, по которому медленно плыл серпик месяца. Времени уже было хорошо за полночь, и возле потухающих костров остались только сторожа, сидящие, как и положено, спиной к углям, чтобы глаза привыкли к темноте.

Халид, не скрываясь, прошел мимо костра с охраной, подошел к привязанным у арбы верблюдам и принялся отвязывать пятилетнюю светло-песочную красавицу совершенной стати, тонконогую, с широким лбом и узкой мордой, с крупными копытами и гибкой, как у птицы, шеей. Верблюдица, которую на ночь не стали расседлывать, чтобы утром не терять времени, недовольно сопела, но не упиралась, почувствовав руку опытного всадника. Ее сородичи постарше вряд ли согласились бы встать, не отдохнув, но она по молодости лет была еще покладиста.

– Э, Халид! – недоуменно окликнул его охранник у костра. – Куда собрался?

– Сам не видишь? – буркнул Халид недовольно. – У этой малышки живот нехорошо вздулся. Наверное, плохой травы прихватила. До утра совсем паршиво стать может, а так я ее повожу шагом, живот разомну…

Охранник пригляделся, но Халид нарочно встал так, чтобы разглядеть за ним верблюжий бок было трудно, да и угли костра дают неверный свет. К тому же парень был родом из Харузы и не настолько хорошо понимал в верблюдах, чтобы спорить о них с человеком песков.