Только Ромка скептически покачал головой:
— Случайное попадание… У каждого может быть!
Алексей внимательно взглянул на него, ничего не ответил, повернулся к старшине:
— Разрешите еще разок?
— Давай, Кравцов… Давай, дорогой, действуй!, — ободряюще разрешил тот.
В голосе старшины Алексей уловил и поощрение, и немую просьбу доказать, что такой бросок — не случайность, а результат длительных тренировок.
На этот раз Алексей отошел на десяток шагов дальше, чем при первом броске. И не стал разбегаться, а метнул гранату, стоя на месте.
…Дружные крики одобрения заставили стоящего невдалеке серого ишака недовольно закрутить головой.
— Ну, что, друг ситный? Может еще разок? — спросил Алексей у Романа.
— Сдаюсь, — с улыбкой поднял руки Жалнин, — скажи только, где ты так научился?
— У нас в деревне в городки любят играть. И мальчишки, и старики биты кидают…
— Городки — что такое? — спросил Улан, с восхищением глядя на Алексея.
— Игра такая… Из крутой толстой палки нарезают городки, ну, сантиметров по двадцать. Из них на земле строят разные фигуры: «Бабушка в окошке», «Поезд», «Пушка», «Змейка», много их! Фигуры эти стоят на передней черте квадрата, вычерченного на земле. Играющие делятся на две партии, вооружаются битами, тяжелыми березовыми палками и стараются ими выбить городки из квадрата. Метров за тридцать, а то и поболе кидают. Самая простая фигура — «Забор», это когда городки ставятся на передней линии. Ну, а самая сложная — «Конверт», когда городки ложатся по углам квадрата и один в центре. Такую выбить — серьезная штука. «Забор» тот, ежели приловчиться, можно одной битой снести! Есть у нас в деревне дед Макар, полный Георгиевский кавалер, он еще с япошками воевал. Уж такой заядлый городошник, не приведи бог… Так вот, он, одной битой на спор любую фигуру мог выбить. Она у него не просто так летит, а во всех направлениях крутится. Упадет в квадрат, крутанется и все городки, как корова языком, слижет!..
— А Георгиевские кресты ему за что дали, — спросил Жалнин, — за Веру, Царя и Отечество?
— В бога он не верит, царя не уважал, а вот Отечество для него много значит. В разведке он был. Однажды японского полковника выкрал, кляпом рот забил и, на себе принес. Японцы, они ведь худосочные все, много ли риса палочками съешь? Без хлеба ни веса, ни силы в человеке нет! Один раз батарею японскую подорвал. В бане на него посмотришь — весь в шрамах и рубцах… Места живого нет! А как выпьет, всегда просит, чтобы ему на гармошке сыграли и обязательно марш «Прощание славянки» и вальс «На сопках Манчжурии»…
— Настоящий джигит дед Макар! — воскликнул Улан, и, повернувшись к Ромке, спросил: — Зачем говоришь, что он за царя воевал? Зачем ему царь? Твоя бы пушка взорвал, полковника притащил?.. Сиди и молчи!
Пограничники засмеялись, а Жалнин добродушно махнул рукой на Улана:
— Ну, чего пристал? Отвяжись…
Алексей взглянул на Жалнина, и сердце его сжалось: серые глаза Романа напомнили ему глаза Васи… Какое-то неуловимое сходство было между ними…
…Вновь прогремел в памяти трехкратный залп из винтовок и командирских наганов. Растаял в прозрачном воздухе сизый дымок, прокатилось и замерло в скалистых отрогах Копетдага раскатистое эхо. На всю жизнь запомнилось это. И стоя тогда у могилы друга, поклялся Алексей отомстить!
ebooksa