— Все дела!.. Как там твои баранчуки?
— Ай, что им сделается. Растут… Скажи, правда, что два дня назад нарушителя поймали?
— Не знаю, — пожал плечами Алексей, — не слыхал.
Селим расплылся в улыбке, подняв толстый палец, шутливо погрозил им.
— Все знаешь, да только не расскажешь — служба!.. Я понимаю.
— Может, у тебя новости есть? Ты человек не военный, тебе и рассказать не грех, друг ситный.
Глаза чайханщика опасливо забегали. Алексею показалось, он что-то хотел сказать, но слишком много народу было вокруг.
— Корова у Джумы отелилась… Реджеп чуть ноги не сломал, упал бедный с крыши… Вот и все новости, Алеша… Вот сейчас Курбан Плешивый людей развлекает… Думаю, выиграет он и козлятины наестся до отвала… Три дня переваривать будет, как гюрза, после кролика!
Алексей слушал чайханщика, и по глазам его видел, что Селим знает что-то важное. Но как скажешь, если вокруг столько народу? А чайхана шумела восторженными голосами:
— Давай, Курбан, давай!
— Нажимай, Плешивый!!
— Кости чище обгладывай!..
Всего два куска осталось в казане. Все так же равномерно двигались челюсти Плешивого, равнодушными были полуприкрытые глаза, только лицо раскраснелось и горело как кумач. Груда обглоданных костей возвышалась за спиной. Спор подходил к концу и, судя по реакции зрителей, выигрывал Плешивый…
Пользуясь поднявшимся шумом, чайханщик тихо произнес:
— Вон идет Бекмурад, сын старого Овеза…
— Знаю его, — так же тихо ответил Алексей, — хороший парень, часто на заставе бывает. Агитируем его, чтобы отца уговорил в колхоз вступить. В селе всего пять хозяйств единоличных осталось… Постой, а что ты хочешь сказать?..
— Просто так… Присмотрись к нему повнимательней…
В чайхану вошел стройный, интересный парень с приятной улыбкой. На нем были легкий чекмень нараспашку, высокие сапоги, черный тельпек. Завидев Алексея, сразу направился к нему. Протянул крепкую мозолистую руку:
— Здравствуй, Алексей!
— Вечер добрый, Бекмурад, — приветливо ответил пограничник, — садись, чай будем гонять…