– Ты мне действительно нравишься, но если мы будем работать над этим делом, между нами ничего не будет.
– Между нами и так ничего не будет. Думал, можешь использовать мою симпатию, чтобы заставить отказаться от поиска этих мерзавцев?
– И не думал об этом… Лера, я действительно влюблен в тебя…
– Иди одевайся.
Я отвернулась от Смирнова, не желая видеть его обнаженным, боясь, что естественные желания вновь лишат разума. Скрипнула дверь, он ушел. Запустив руки в волосы, массируя больную голову, я опустилась на кровать. Как все сложно. Я совершенно запуталась. Он только что признался в своих чувствах, исполняя мечту на взаимность, но ради этого мне пришлось бы жертвовать слишком многим. Возможно, я зря подумала, что он соблазнил меня только ради этого? Может быть, действительно Смирнов руководствуется своими принципами? Но если это так, и у Димы ко мне чувства, мы сможем быть вместе, когда накажем папиных убийц. Тогда он прав, не стоит мешать работу с личным. Чувства не дают мыслить трезво, а сейчас ясное мышление – самое главное.
Переодевшись в домашний спортивный костюм, я вышла в гостиную к Диме. Видимо, в академии ФСБ учат быстро собираться, потому что он уже был одет. Смирнов сидел на диване, скрестив на груди руки, и исподлобья наблюдал за мной.
– Рассказывай, – строго сказала я, усаживаясь в кресло напротив него.
– Лер, я расскажу тебе, что мне известно, но не потому, что ты шантажируешь.
– Вот как?
– Твои угрозы не имеют силу. Если сдашь меня Серову, я буду вести расследование в открытую. Это сложнее, но меня никто не выгонит из Университета.
– Почему тогда уступаешь мне? – нахмурилась я, чувствуя очередной подвох.
– Потому что если увезу тебя из Оболенки, сделаю только хуже. Твои глаза, Лер… Мне хорошо знаком этот взгляд, я уже его видел… – вздохнул Смирнов.
– Видел?
– В зеркале. У меня был такой же, когда потерял брата. Мы с тобой похожи, – он замолчал, словно что-то обдумывая. – Лер, я бы предпочел, чтобы ты была рядом как моя поддержка, но не как напарница…
– Я не могу оставаться в стороне, пойми. Думаю, вместе у нас куда больше шансов докопаться до истины, – честно призналась я, и Смирнов кивнул. – Расскажи мне все.
– Все началось в две тысячи одиннадцатом году. Нам в управление поступила информация о причастности наших соотечественников к теракту в Марракеше двадцать восьмого апреля30. В тот день в центре города в излюбленном у туристов месте произошел взрыв. Кто-то оставил начиненный взрывчаткой чемодан внутри заведения и с помощью мобильного телефона привел в действие. Семнадцать человек погибло, в основном – туристы. Среди погибших был Виктор Семенович Шолохов, наш ученый, который незадолго до случившегося объявил о своем открытии. Ему удалось синтезировать препарат, который для медицины мог стать аналогом стволовых клеток. Учитывая этические споры вокруг изучения и использования стволовых клеток, полученных из эмбрионов, это открытие стало бы колоссальным достоянием науки и сыграло огромную роль в евгенике31.
– И ты полагаешь, что этот теракт на самом деле был убийством нашего ученого? Но почему? И что стало с его исследованиями?
– Полагаю не я. Власти Марокко сразу заявили, что почерк преступления необычен для простого террористического акта. К тому же устройство привели в действие дистанционно в тот момент, когда в кафе пришел Шолохов. У него была назначена встреча, и это самое интересное… с Михаилом Романовичем Шелларом.
– С нашим университетским врачом?! – я не могла поверить услышанному и, вскочив с кресла, стала прохаживаться по комнате. – Но как так вышло, что Михаил Романович не пострадал?
– Очень просто. Он не явился на встречу, – усмехнулся Смирнов.