– Лариса дала, – ответила я, поправляя воротник его рубашки.
– Я запретил ей с тобой общаться и тем более говорить обо мне… Даже номер заставил сменить.
– Вот Индю-юк! – протянула я.
– Знал же, что ты захочешь ее разыскать.
– А мое приглашение в Академию ФСБ?
– Сегодня для меня стало сюрпризом увидеть твою фамилию в списке студентов. Я понадеялся, что это однофамилица, а потом ты ворвалась в мою аудиторию…
– А тебе, я смотрю, понравилось преподавать, майор Смирнов? – изогнув бровь, вопросила я.
– Как ты понимаешь, на операции мне путь заказан, – горько усмехнулся он. – Остается только это.
– Расскажи, что случилось?
– Дело засекретили, Ланская.
– Знаю… Последние месяцы я только об этом и слышу, но я теперь вроде как своя…
– Вот ведь прищепка, – пробормотал он, крепче прижимая меня к себе и жадно вдыхая мой запах. – Когда мы со Вдовиным выпали с балкона, мне повезло упасть на него. Верховный погиб сразу, я выжил, но у меня отнялись ноги. А дальше – ничего интересного. Я провел два месяца на больничной койке, потом восстановление, теперь стараюсь научиться с этим жить. От управления мне выделили эту квартиру, потому что она на первом этаже, а подъезд оснащен всем необходимым… для инвалида, – на последнем слове его голос дрогнул, но Дима взял себя в руки. – Меня перевели в следственный отдел, теперь работаю в кабинете, а пару раз в неделю преподаю в Академии. Мою педпрактику в Оболенке зачли. А ты? Чем ты жила все это время?
– Да я и не жила вовсе. Так… делала безуспешные попытки. Кстати, Нилов теперь «ио» ректора в Оболенке.
– Это правильный выбор, тем более ФСБ с ним проще сотрудничать. Они исследуют разработки Калокагатии и периодически наведываются в подземные катакомбы.
– Дим… почему ты не сказал мне? Неужели сомневался?..
– Сомневался… Сомневался, но не только в тебе, в себе в первую очередь. Мне самому нужно было время, чтобы принять себя таким. Сейчас я понемногу осваиваюсь, но все равно пока мне помогает мама.
– Я заметила ее руку в твоем доме, – сказала я и вновь окинула взглядом убранство квартиры.
– Лер… хм… – Дима замялся, а потом смущенно отвернулся. – Если что, у меня не все, что ниже пояса, атрофировано.
– Я уже это поняла, – поерзав на нем, усмехнулась я.