Я распахнула дверь и уверенно шагнула в аудиторию, но как только Дима посмотрел на меня, ноги подкосились. Он молчал, а я глупо улыбалась.
– Фамилия? – сухо вопросил Смирнов, а его взгляд обжег холодом.
– Ланская, – ответила я, сомневаясь в том, что этот человек Дима, мой Дима!
– Садитесь, но учтите на будущее, что если еще раз опоздаете, останетесь за дверью, – отчеканил сволочной преподаватель, вселившийся в тело моего Индюка.
За всю пару Смирнов ни разу не посмотрел в мою сторону. Я чувствовала себя пустым местом и не могла понять, чем заслужила такое равнодушие. Когда занятие окончилось, я решила прояснить все раз и навсегда.
– Все свободны, – сказал Смирнов, и студенты стали шумно собираться, но я не двинулась с места, а когда все разошлись, поднялась со стула и уже хотела подойти к Диме, но он жестом меня остановил. – Повторяю, все свободны. Вас это тоже касается.
– Вот как? Но у меня есть вопросы! – в тон ему ответила я.
– Вопросы зададите на следующем занятии, а сейчас выметайтесь, Ланская!
Я вылетела из чертовой сто шестнадцатой аудитории, с трудом сдерживая слезы. Не замечая никого вокруг, проталкиваясь между студентами и преподавателями, отчаянно нуждаясь в глотке свежего воздуха, я вырвалась на крыльцо академии и села прямо на каменные ступени и закрыла лицо руками. Мне было так больно, что хотелось закричать. Я ничем не заслужила такого отношения.
– Лер… – рядом опустилась Лариса и обняла меня, давая мне возможность выплакаться.
– Что случилось? Я не понимаю, за что он так со мной? – сквозь слезы вопросила я.
– Вы не поговорили?
– Поговорили? – усмехнулась я, отстраняясь от нее, чтобы посмотреть в глаза. – Он выгнал меня из аудитории. Сказал, что все вопросы только на паре.
– Я дам тебе его домашний адрес…
– Зачем?! Думаешь, я пойду к нему?
– Пойдешь, потому что не успокоишься, пока не разберешься с вашими отношениями. Ты же Ланская – заноза в заднице, до всего докапываешься, как крот.
– Ларис, так что произошло? Почему он так ко мне переменился? Что я сделала?
– Ничего, Лер, ты ничего не сделала. Но я и так уже достаточно вмешалась в ваши отношения, дальше уж сами…
Я не хотела ехать к Диме. Весь день думала только о том, что он конченый мерзавец. Моя уязвленная гордость требовала его забыть, но ближе к вечеру ее заткнуло сердце, все еще страдающее по Индюку. Когда я ехала к его дому, то успокаивала себя тем, что обязана все выяснить, чтобы раз и навсегда поставить точку в наших недоотношениях. Только это был жалкий самообман, я не могла вновь его потерять.