Фронтир Индикона

– Какая из них? – озорно отозвался Иван.

– А та, что черна, как мои усы. Весьма недурна на вкус. Другим не наливайте!

Пир удался на славу. Мы также, как и в первый день встречи, горланили, весело плясали у костра и вспоминали самые лучшие смешные истории из своей жизни. Вспомнилась история, что случилась с моим другом во время экспедиции в Бурятии:

– Ребятам как-то попался каменистый пласт и у них надломилась чугунная баба для забивки свай. Александр, мой друг, после работы имел свойство с коллегами слегка поддавать, а тут ещё у рабочего жена родила. Как не отметить?! Празднуют час, празднуют два и вспоминают, что про бабу-то совсем забыли! Соответственно, тут же стажёра на почту посылают, чтобы он отправил телеграмму и вызвал ремонтников, но при этом много слов не тратил. Так этот дурень не нашел ничего умней, как надиктовать телеграмму следующего содержания: «Сломалась баба. Срочно пришлите мастера.» Опытная телеграфистка косо посмотрела на поддатого парня и тут же поменяла: «Заболела женщина. Срочно нужен доктор.» Представьте себе, что случилось в тресте, когда туда такая телеграмма пришла?

Павел так же не отставал в «травле баек», жёг напалмом про французов и гусар. Старик Квеле дрябнул настойку из мха и сидел с блаженным видом у костра. Джон напевал какую-то песню, а Нганго, выпив залпом рюмку, стал показывать, как кевенги умеют танцевать и веселиться.

Зной мёртвого озера

Спустя три месяца титанических усилий мы собрали оборудование, запас еды и товаров на продажу и двинулись в сторону восхода солнца. Не прошло и года… Общий вес груза всё-таки превысил тонну на целый центнер – буер загрузили «под завязку». Несмотря на приличную тягу паруса, по большей части мы тянули буер парами, первыми Нганго и Иван, а как они выбивались из сил их сменял Мартин и Павел Петрович. Меринго, когда буер приходилось тащить, шёл впереди, разведывая путь без расщелин, высокой травы и кустарника, Квеле чуть в стороне, то отставая, то вновь нагоняя буер. Джон же постоянно ехал наверху, где следил за парусом и тормозил на спусках. Моей же задачей был поиск минералов и картографирование местности, поэтому я часто отлучался в сторону, завидев какой-либо выход пород или россыпь камней. Однако, я всегда держал буер в поле зрения.

Верхняя точка мачты двенадцать метров, размер паруса и звуки ветра отпугивали буйволов и слонов, не рискующих атаковать нечто столь значительно превышающее их размером, и нашей единственной проблемой оказались носороги, не обращающие внимания на подобные уловки. Приметив их приземистые силуэты с двумя рогами, мы или останавливались, или обходили их по дуге. После полудня мы вышли за пределы обследованной зоны и Нганго, крутившийся вокруг, обнаружил небольшой куст с листьями, по виду напоминавшими листья клёна, и угостил всех сладкими, с ореховым привкусом клубеньками.

Ближе к вечеру мы приблизилась к невысокой гряде вулканического происхождения, у подножия которой медленно мигрировало стадо антилоп гну, растянувшееся до самого горизонта. Десятки тысяч… Павел, руководивший движением наземного корабля, решил обойти его подальше чтобы не столкнуться нос к носу с, сопровождавшими антилоп по пятам, львами и гиенами. Времени до заката несколько часов, и я отправился на север, где поднялся на гряду и следовал по верху, не упуская буер из виду.

Из минералов, встретившихся при осмотре, самым ценным оказался выход среднезернистого кремнистого песчаника. Подобного у нас не было. В остальном сопки не представляли собой ничего особенного – разрушенные эрозией магматические породы, сложенные пегматитами и базальтами, с очаговыми выходами шляп хлоритов. Я смог отбить пласт песчаника общим весом под семьдесят килограмм и воспользовался раскладными волокушами, чтобы к ночи дотащить добычу. Идеальный материал для мельничных жерновов и вальцов, куда как лучше нашего базальта. Зерном-то мы надеялись разжиться…

Геологический молоток показал себя самым лучшим образом. Он играючи разбивал и твердый песчаник, и мягкий туф. Для геологов молоток инструмент сакральный, как лоза у мастера-рудоискателя в старину. Чтобы свой молоток кому-то отдать, да ни в жизнь! После покупки его сперва перетачивали, а после всегда меняли рукоять. Потому как в СССР рукояти изготавливали ровно двух разновидностей – из бука и берёзы. Для палеонтологов или старателей они ещё годились, а геологам, как бы помягче сказать, если и использовали их, то только в качестве колышков для палаток.

Американские молотки, самыми разными путями попадавшие в наши цепкие лапки, тоже не блистали качеством и ломались после второго-третьего применения на правильных породах – шаровых лавах базальтов, диабазовых силлах, микрогаббро изотропных габбро офиолитах, не говоря о дунитах, перидотитах и их противоестественных потомках пердунитах. Более дорогие Estwing с цельнометаллическими ручками при постоянной работе отбивали руку так, что через пару часов уже невозможно было работать. Самым лучшим для рукояти считалось пружинистое дерево, самого высшего качества, хорошо поглощающее вибрацию – самшит, кавказская рябина. Длина рукоятки подгоняется под руку и рост, чтобы пользоваться им как опорой при передвижении по склонам. Я остановил выбор на пружинистом тамаринде, рукоять для лучшего демпфирования ударов оклеил в несколько слоёв каучуковыми полосками и кожей страуса. Подогнал под себя – шестьдесят два сантиметра и сделал отверстие для крепления петли. Многие считают настолько длинные рукояти неудобными, и я полностью с ними согласен, однако, в том случае, если на вас лишь разведка. А когда тебе нужно ещё пару центнеров скальной породы из массива вырубить, без длинной, как у кирки рукояти ловить нечего.

Геологический молоток насаживается обязательно снизу, как кайло – то есть прогоняется через всю ручку до полного заклинивания. И если всё сделать правильно, железко сидит на ручке вмёртвую. Однако, есть ещё проблема – рассыхаемость рукояти. В своё время, мне подсказали рецепт. Так представьте, чтобы молоток славно держался, я словно солдат из сказки, варил из него кашу. Брал поддон, наливал бензин и нагревал его, а после растворял в нём парафиновую свечку. Через несколько часов древесина пропитывалась парафином насквозь – и после этого ручке не страшны были никакие перепады влажности: железко сидело на ней, как влитое. В нашем случае, я заменил бензин скипидаром.

Наиболее распространены молотки четырёх типов: массивный с тупым наконечником для магматических горных пород, стандартный с ударной кромкой в виде пики – для консолидированных осадочных, он же самый распространённый именно такой я и сковал. Был ещё с плоской кромкой для осадочных рыхлых, такие обычно использовались палеонтологами и старателями. Последний именуется минералогическим и служит чтобы отбивать вставки слоистых и сланцевых пород, для чего имеет ударную кромку в виде зубила. Опытный геолог всегда подбирает молоток под конкретный тип пород. При отбивании образца используют тупой боёк, а при скалывании фрагментов и при обработке образца – кромку. Помимо молотка я имел зубила с тупым и плоским, зазубренным наконечником.

***

Ключ за три месяца неплохо зарядился и нужды выключать его на ночь не было, он непрерывно функционировал в режиме поиска. Днём же мы обычно делали короткий привал, во время которого я успевал произвести необходимые замеры для составления карты и записать показания механического счётчика оборотов. Не смотря на рюкзак и молоток, я чувствовал себя как рыба в воде. Меня совершенно не беспокоили колючки и змеи, так как до колен ноги закрывали высокие шнурованные ботинки из толстой кожи.

Второй день до самого горизонта раскинулась, привычная взору, акациевая саванна, в которую длинными языками врезались заросли слоновьей травы. Тащить через эти заросли буер, даже под хорошим ветром нередко приходилось всем, а сделай я колёса хоть немного меньше, то мы бы застряли тут надолго, нам бы сперва пришлось делать широкую просеку. А так ничего, потихоньку ползём, словно бульдозер, оставляя позади слегка примятую траву. За десять-двенадцать часов мы обычно проходили до пятнадцати километров и ближе к ночи организовывали лагерь, устанавливали под рамой щиты и натягивали сверху циновку. Рядом укладывали несколько кирпичей, изготавливая таким образом подпорку для двух конфорок. Дров и свежих листьев или трав набирали по пути и как только разжигали костёр, ставили на печь котел для готовки и дистиллятор. После ужина кто-то из нас оставался в дозоре и совмещал полезное с приятным, следя за огнём и периодически загружая в него порции листвы.

На четвёртый день гряда сменилась невзрачными серыми холмами. Хлориты чередовались с известняками, во множестве встречалась лимонит и роговая обманка. Интересная находка ожидала меня спустя несколько часов бесплодных поисков – светлое пятно, заметно отличающееся от основной породы. Когда я более тщательно обозначил края этого образования, частично скрытого хлоритами, оказалось, что это интрузивное тело, имеющее форму колонны, уходящей вглубь, в котором проглядывались магнезиальные скарны с зелеными и чёрными вкраплениями диопсида и шпинели. На этот раз меня больше заинтересовал магнезит, и, немало попотев, я наковырял два десятка скарнов. Такой прибавке в весе груза мои спутники не обрадовались, от слова совсем, хотя я долго и убедительно разъяснял, что магнезит – это незаменимое сырьё для изготовления тиглей, предназначенных для варки стекла.

Утром нам всё же пришлось взять немного на северо-запад, поскольку местность вокруг оказалась непроходимой даже для огромных колёс буера из-за множества балок. Четыре дня мы следовали по однообразной местности, поросшей чахлыми деревцами и изобилующей высокими термитниками. Поверхность саванны была довольно ровной, и, хотя ветер часто дул не в нашу сторону, мы почти не толкали буер, а предпочитали накручивать зигзаги и идти рядом. В некоторые дни до тридцати пяти километров проезжали, а однажды мы поймали попутный ветер на ровном участке и все вместе, усевшись на раму, три часа катили с ветерком, словно заправские байкеры, да ещё и притормаживали, чтобы не налететь на крупный камень или корягу.

Следующей ночью мы едва отбились от большой стаи гиеновых собак, решившей напасть на нас. Какие-то неправильные собаки. Никогда не слышал, чтобы гиеновые собаки на человека нападали, трусоваты они по натуре, да и размеры. Мы избежали укусов лишь потому, что быстро забрались на верх, где нас им было не достать. Однако, придя в себя, мы быстро смекнули как их отогнать. Иван перед уходом сделал замечательную пропитку для факелов: каучук, сода, воск, скипидар, соли уксусной кислоты – всё это он смешал в нужной пропорции, тщательно пропитал волокна и смесь горит не хуже напалма. Намотали паклю на наконечники болтов, подожгли и с первого же залпа подстрелили двух собак, на которых от попаданий сразу занялась шерсть. С диким визгом они стали крутиться на месте и кататься по земле, пытаясь сбить с себя пламя, а после второго залпа стая, лишившись ещё троих, предпочла ретироваться.