Эльфийский подменыш

– Нет, всё давно уже нехорошо. Прости, я не могу сказать больше. Дело вообще не в тебе. Мне сейчас очень страшно – я боюсь будущего. Сперва казалось, что у Соколов всё будет просто и понятно: знай себе учись, собирай травки, вари зелья, слушай старших… Но сейчас я запуталась и не знаю, что будет лучше для меня самой: остаться здесь или вернуться домой. Вот, можешь считать меня трусихой…

– Не буду. – Элмерик отчаянно мотнул головой и заключил девушку в крепкие объятия. – Я просто тебя никуда не отпущу! Так и знай!

Он удивился, когда Брендалин встала на цыпочки и сама коснулась губами его губ. Когда же, после жаркого поцелуя, она отстранилась, её потемневший фиалковый взгляд был полон пугающей горечи, но уже через мгновение лицо стало вновь спокойным.

– Кстати, ты никому не говорил о моём проклятии?

Элмерик был даже благодарен ей за неожиданную смену темы разговора. Ещё немного – и он сам бы взвыл от тоски и бессилия. Можно было сколько угодно твердить себе, что он не даст Брендалин уйти, не позволит бросить его и Соколов, но глупое сердце всё равно сжималось от дурных предчувствий. Он слишком мало понимал в происходящем, но готов был свернуть горы – лишь бы его возлюбленная всегда была рядом.

– Ты же собиралась сама решить это дело, разве нет? – Бард сложил пальцы в замок на её талии, чтобы Брендалин не решила сбежать в самый неподходящий момент, но та, впрочем, и не думала вырываться.

– Я пыталась. – Девушка положила голову ему на плечо, и теперь её горячий шёпот обжигал шею Элмерика, что мешало сосредоточиться на словах. – Вот только у меня ничего не вышло. И я всё ещё не хочу идти к учителям – им и без того хлопот хватает. Как думаешь: может быть, Джеримэйн и его книги помогут?

Меньше всего на свете Элмерик хотел бы идти на поклон к Джерри, но ради Брендалин готов был даже на это.

– Ещё вчера я сказал бы: спроси у Мартина. – Бард вдохнул аромат её волос: от них пахло лавандой и мятой. – Но не сейчас.

– Это из-за истории с подменышем? – Девушка подняла голову и заглянула Элмерику в глаза. – А почему ты решил, что он вообще разбирается в проклятиях?

– Ой, ты же ничего не знаешь! Только никому не говори, ладно?

Элмерик в двух словах поведал ей об эльфийском проклятии, на которое нарвался Мартин, не упоминая, при каких обстоятельствах сам это узнал. С каждым его словом глаза девушки становились всё больше и больше, рот приоткрылся от удивления, а на щеках проступил лёгкий румянец.

– Надо же! – выдохнула она. – Кто бы мог подумать?!

– Не знаю, может, это всё сказки, – поспешил добавить бард. – Мартин – человек со множеством тайн, и у меня не было возможности убедиться в правдивости его слов.

Но Брендалин его уже, похоже не слышала, думая о чём-то своём. Похоже, проклятие Мартина озаботило её всерьёз.

– Извини, я должна идти. Да не бойся, не сбегу я! В библиотеку пойду. Есть одна мысль… Не знаю, выгорит ли, но попробовать стоит.

Останавливать её в такой момент было так же бесполезно, как и расспрашивать.

Элмерику оставалось лишь нежно коснуться губами её виска, разжать руки, проводить девушку тоскливым взглядом и надеяться, что та всё расскажет, если её затея увенчается успехом.

Чужие тайны и загадки множились, как грибы после дождя, и Элмерик места себе не находил. А ведь прежде он надеялся, что день, когда Брендалин признается ему в ответных чувствах, станет самым счастливым в их жизни. Ну почему счастье никогда не бывает полным и вечно что-нибудь, словно назло, норовит его омрачить?!

Конечно, глупо было надеяться, что Мартин не заметит, как Элмерик вдруг ни с того ни с сего начал его избегать. Первые пару дней он, может, и не принимал это на свой счёт, но на третий всё-таки подошёл поговорить.