– Гм! не спешите, – отвечал Лудеак: – Монтестрюк не из таких, что опускают скоро глаза. Притом же, я осматривал ногу у Пенелопы: он чуть не отрубил ее с одного удара. Ну, да и удар же! Бедная нога едва держится на сухой жиле!
Он отвел графа де Шиври в сторону и, покручивая усы, продолжал:
– Или я очень ошибаюсь, или твоё дело станет скоро и моим. Заметил ты, с какой поспешностью принцесса Мамиани вмешалась в разговор? Она уже что-то очень скоро является на помощь этому гасконцу, которого видела там где-то далеко…. Если на его беду она станет смотреть на него слишком снисходительными глазами, то граф де Шаржполь узнает, что значит иметь дело с Лудеаком.
– Сказать тебе правду, – возразил Цезарь, радуясь случаю дать почувствовать другу такую же ревность, какая и его самого грызла за сердце; – мне давно кажется, что эту снисходительность, которая так справедливо тебе не нравится, с первого же дня выказали глаза прекрасной принцессы, предмета твоего нежного внимания. Я повторю тебе то же, что ты сам мне сказал недавно. Берегись мой друг, берегись!
XIII
Поцелуй в темноте
Между тем Гуго хотел сдержать данное себе слово, а стычка с графом де Шиври еще более побуждала его сдержать это обещание, во что бы то ни стало. А раз решившись, зачем же откладывать? К несчастью, весь день проходил в удовольствиях и ни разу не удалось ему встретить Орфизу де Монлюсон с глазу на глаз.
– Ну, – сказал он себе, – наедине или при всех, а до завтрашнего солнечного восхода она узнает мои мысли.
После этого решения он впал в какое-то особенное расположение духа. Воспитанный вдали от городского шума, на деревенской свободе, он сохранил привычку к мечтательности и к уединению, хоть этого и трудно ожидать от человека, готового броситься на самые опасные приключения. Под вечер, когда все общество рассыпалось по саду, он ушел в отдаленный угол замка, где среди окруженного высокими стенами двора возвышалась часовня; ветер шелестел листьями росших вокруг неё деревьев.
Двери были отворены; он вышел.
В часовне никого не было. Несколько свечей горело светлыми звездочками, шум его шагов глухо отдавался под сводами. Большие расписные окна на хорах блестели ярким светом и обливали золотом, пурпуром и лазурью толстые столбы и паперть. В лучах виднелись беломраморные колено-преклоненные фигуры на гробницах. Торжественное молчание царствовало в храме. Гуго сел в темном углу.
Он чувствовал, какое важное дело предстоит ему. Настал ли в самом деле час наложить эту цепь на свое сердце? Одна ли истина руководит им? Вполне ли искрення любовь, в которой он намерен признаться?
Он спрашивал себя, как будто бы сама мать его была тут с ним; он испытывал и совесть свою, и сердце. В совести он нашел твердую, непоколебимую решимость вести дело до конца, а в сердце – сияющий в лучах образ Орфизы де-Монлюсон.
Подняв глаза, он увидел на окне в золотом сиянии лучезарную фигуру, напоминавшую каким-то смутным сходством ту, кто наполнял собой все его мысли. В ярких лучах заходящего солнца она простирала к нему руки.
Он встал и, не сводя глаз с образа, вскричал в порыве восторга:
– Да! я отдаю тебе любовь мою и клянусь посвятить тебе всю жизнь!
Когда он вышел из часовни, был уже вечер. Свет в окне погас, в сумерках виднелись одни смутные очертания ангелов и святых. Гуго пошел под мрачными арками, тянувшимися вокруг двора и вступил в темную галерею, которая вела в замок.
Он шел медленно в темноте, как вдруг заметил двигавшуюся вблизи неясную фигуру, внезапно появившуюся будто сквозь стену. В ушах его смутно отдавался шелест шелкового платья; он остановился, шелест приближался и вдруг горячее дыханье обдало лицо его и губ его коснулся жгучий поцелуй. У него захватило дух, он протянул руки, но призрак уже исчез и только в конце галереи отворилась дверь из освещенной комнаты и в ней отразился на одно мгновение силуэт женщины. Дверь тотчас же затворилась и густой мрак снова окружил его.
Гуго бросился вперед; но руки его наткнулись на шероховатую каменную стену. Долго он ощупывал ее; ни малейшего признака двери не попалось ему под руки. Наконец он ощупал пуговку и подавил ее. Перед ним открылась большая пустая комната, полуосвещенная четырьмя узкими и глубокими окнами.
Преследовать дальше было бы бесполезно. Гуго еще чувствовал на губах следы горячего поцелуя и спрашивал себя, не видение ли это было, но ему отвечало сильно бьющееся сердце. Кто же был этот мимолетный призрак? Зачем он появился? Зачем исчез? Где найти эту женщину и как узнать ее?
ebooksa