– Не-а. Я уже сдал билеты. Как чувствовал, взял возвратные, они совсем немного дороже были.
– Васятка…
– Не ной, библиофил. Тут ещё круче, чем в круизе. Нафоткаемся, блог заведёшь. А то только бы в теплой норе сидеть.
И тут я вспомнил, откуда Васяткина фраза! Зря я с ним связался, но, подобно хоббиту, приключение настигло меня.
Татьяна Воробьева @shera75t
Чтоб не скучно
1996 г.
Подумаешь, веерное отключение. Сколько не будет электричества? Час, два, сутки? В ноябре почему-то особенно тоскливо без света. Подумаешь, Костик снова делает уроки при керосиновой лампе. «Бог терпел, и нам велел», – шептала бабушка, слушая, как я ругаюсь на её правнука, на жизнь, и заправляла керосинку. Бог терпел, а я – не могу уже. Мы одни, одни. Помочь некому и нечем, все сейчас живут одинаково. Пенсии, зарплаты… смешно: миллионы, на которые ничего не купишь.
– Костя! Ну, вот сколько раз просила тебя, делай уроки засветло! Ну, что терпеть, бабушка? Что? Не защищай уже!
– Ма, да мне только географию осталось, не сердись! – ластится, как рыжий кот Васька, обнимается, чуть ли не мурчит. Ой, Костик, ой, хитрец. Сердце тает.
Хитрец шлёпает на стол учебник, контурные карты, атлас, от чего язычок пламени дрожит, и кажется, что выпрыгнет из лампы, совсем как джин.
– Мам, а куда бы ты хотела поехать? Если бы могла?
– На кудыкину гору, воровать помидоры, – буркнула я, – не отвлекайся, Кость!
А у него глазёнки горят. Он, может, только что вынырнул из океанской волны. Или спустился с Джомолунгмы. Продирался сквозь джунгли в дельте Амазонки, а тут – раздражённая мать. Стыдно! Я тайком взглянула, что он там в картах раскрашивает, какой материк.
– В Австралию, – увидела.
Вот уж точно. Подальше отсюда, где хлеб вдруг стал стоить тысячи. Хочу в далёкую Австралию, диковинную, как тот киви, что вчера привезли в магазин. Яркую, блестящую, как обёртки от импортного шоколада, что дразнят нас витрин. Манит недоступностью.
– А почему? Ты что о ней знаешь?
– А ты?
– А ты? Я первый спросил, ма. Ну, расскажи!
– У тебя в учебнике всё написано.