– Честь превыше всего. – Макар сел и привлек к себе Лидочку. – Урок усвоен. Ты все сделала правильно. А ябедничать ты больше никогда не станешь.
– No, no, нет, – Лидочка покачал головкой. – Swear my honor [11].
Макар легко, пружинисто в одно движение поднялся с пола, держа дочь на руках. Поцеловал.
– Мир.
– Мир есть, да! – Девочка обняла его.
В машине, когда они ехали в Балашиху (Макар снова рулил, потому что у Мамонтова болела пораненная перевязанная ладонь), Клавдий сказал:
– Ну, вы даете с ней. И главное, кимоно надела!
– Она с двух лет карате занимается, в Девоншире в поместье я ей тренера нанимал, дядька классный был, пожилой китаец с Тайваня. Он ее таким штукам выучил, мама не горюй.
– Она девочка! Ты чего, джедая из нее хочешь сделать? Вот Сашхен подрастет, из него тогда и лепи… а она же девочка!
– Я хочу вырастить из нее человека. – Макар глянул на друга, улыбнулся. – Порядочного, умного, доброго, способного постоять за себя и свои убеждения. Лучше закладывать все с самого раннего возраста, пока мозги маленькие и душа светлая. У нас с ней так – вопросы чести решаются в поединке. С Августой я так не могу. Я лишь гадаю порой, о чем она думает, когда смотрит на нас, когда рисует.
На подъезде к Балашихинскому УВД Клавдий Мамонтов позвонил экспертам-криминалистам насчет статуэтки – было уже без пяти восемь, те работали ночь напролет.
– На статуэтке, изъятой из офиса, следы крови, – сообщил эксперт. – Группа крови совпала с группой крови Ильи Громова, проверим и ДНК.
– ДНК совпадет, Смоловский помазал своего идола его кровью, – сказал Макар. – Посвятил?
– Может, просто схватился окровавленной рукой, – Клавдий Мамонтов убрал мобильный в карман. – Он приехал с трупом Громова на станцию среди ночи. Положил труп на рельсы. Мог запачкаться в крови. Например, потом зашел в офис, чтобы вымыть руки, перед тем как уехать домой. А к статуэтке прикоснулся случайно. Хотя… по всей картине преступления выходит так, что он орудовал в перчатках. Он же постоянно при нас их надевал.
Макар на это ничего не ответил, лишь усмехнулся – противоречие на противоречии.
Полковника Гущина они обнаружили на его уже привычном месте – во внутреннем дворе УВД, он сидел на складном стуле. Здесь же появились и низкий раскладной стол для пикников из тех, что продают в ИКЕА, и большой пляжный зонт от солнца и дождя. На столе стоял китайский термос с горячим кофе. Сдвинув на подбородок свою маску (он раздобыл ее сразу, как вернулся в УВД), Гущин прихлебывал кофе из одноразового стаканчика, компенсируя этим свою бессонную ночь. На ногах его все еще красовались пушистые тапочки, запачканные дорожной пылью. Макар вытащил из армейского английского мешка, снова болтавшегося у него за плечом, ботинки полковника в пакете и чистые носки, а также его ветровку, которую нашел у Гущина в спальне. И снова Клавдий Мамонтов лишь подивился – когда он все успел собрать и прихватить с собой?
Глава 36
Обыкновенный человек
Первым делом полковник Гущин натянул носки и переобулся в свои ботинки, а затем подвинул к Мамонтову и Макару флешку – запись видеорегистратора в полицейском фургоне, где он допрашивал Петра Смоловского. Макар забрал из внедорожника свой ноутбук, который тоже прихватил с собой, и они посмотрели запись вместе.
– Вот так, – подытожил Гущин. – Четверо задержанных, а воз и ныне там.
ebooksa