Из моих рук Олег вырывает телефон и со всей дури бросает об стену.
Глава 56
— Ты рехнулся?! — закричала я и бросилась к разбитому в хлам аппарату. Первому подарку Ромы. Там столько наших фотографий. У меня даже в разлуке рука не поднималась их удалять, а тут… Их больше нет!
— Что ты наделал?! Что ты натворил?!
— Забудь про это дерьмо, — с рыком в голосе сказал он и сильной рукой оттолкнул от места, где я мысленно, как питомца, хоронила свой телефон. Я отлетела к учебному столу и больно ударилась копчиком.
— Это ты дерьмо! Псих!
Я бы еще много хотела ему высказать, расцарапать пропитую рожу ногтями до крови, но не успела. Он резким движением поднял меня и встряхнул, как тряпичную куклу.
— Оставь меня! Отвали!
— Рехнулась ты! У тебя есть все! Все! Чтобы стать великой балериной. Ты умеешь покорять с первого взгляда. Ты великолепна, неподражаема!
И еще много эпитетов, которые слушать мне было не интересно. Он мне был не интересен. Попыталась стряхнуть его руки с себя, но тщетно.
— А ты променяла все на член?! На бабло и телефон?! — кивнул он на стену. — Ты должна работать, пахать, приносить радость людям! А ты продалась за любовь докторишки!
— Да! Да! Да! Ты прав! Что же ты от меня хочешь! — уже реву на разрыв, сотрясаясь всем телом, понимая, что все мечты, которые я когда-то лелеяла, иссохли, как цветы. Вместо освежающей воды тренировок и внутренней энергии я поливала их трудностями жизни. И в какой-то момент любовь Ромы стала важнее выступления на сцене, а позже накормить Лелю и вылечить мать стало главнее учебы в Академии. Когда-то я мечтала стать великой, теперь я мечтаю просто знать, что все живы, здоровы и что Рома больше мне не изменит. Да и правильно. Что такое карьера балерины? Пшик по сравнению с той любовью и одержимостью, что есть между мной и Ромой. С тем счастьем, что я ощущаю от улыбки матери и сестры.
— Поехали в Лондон, — вдруг страстно шепчет Олег, вытягивая меня из плена собственного сознания.
Что?
Посмотрела в черные глаза и задохнулась от той силы чувств, что там обитала. Она пугала и затягивала, а мысль о международной карьере лишь подогревала интерес.
— О чем ты?
— Лондон, — стал мять мои плечи Олег, стараясь прижать к себе ближе. — Поехали. Там Диксон. Он от тебя в восторге. Готов предоставить место в Лондонской Академии искусств, место в театре, сделать тебя главной примой. Он восхищен!
Да, все это красиво, вот только от его сладковатого запаха изо рта уже тошнит, а пухлые губы вызывают лишь рвотные рефлексы. Ладонями сдерживала его пыл, упираясь в грудь. В какой-то момент, когда его губы таки добрались до моей щеки, собралась с силами и оттолкнула.
Сразу к двери. Заперто.
— Аня.