Его птичка

— А ты-то тут при чем? Зачем мне ты? — не оборачиваясь, спросила я, дергая ручку и стуча в дверь, чувствуя, как внутренности связывает узел страха. Я слабее. Ну почему я всегда слабее мужчин?

— Потому что только я смогу направить тебя в нужное русло, — уже подойдя слишком близко, ответил на вопрос Олег и коснулся рукой плеча в водолазке.

Только даже через ткань мне казалось, что мерзкое щупальце присосалось к коже. Резко зашипела, не хуже змеи. И со всей дури ударила его по руке!

— Не трогай меня! Не прикасайся!

У мужчин рефлексы порой срабатывают слишком быстро. Только понять у женщин вовремя не получается. А иначе как объяснить, что я не успеваю увернуться от оплеухи, что толкает меня к двери.

— Аня… Я же люблю тебя, — кажется, он и сам своей реакции испугался.

— Скотина. Стоит только Роме узнать, и он тебя скальпелем на ленты порежет, — угрожала, держась за горящую от удара щеку. — Вырежет сердце и отдаст более полезному человеку!

Наверное, зря я заговорила при влюбленном мужчине о сопернике. Во взгляде Олега тут же пропадает вся вина, а черты лица сразу становятся острее.

— Твой Рома никто! Он вырвет твой талант с корнем и растопчет! — закричал он и схватил меня в плен рук и, подняв наверх, резко опустил. От удара об пол, покрытый линолеумом, из груди с визгом выбило весь воздух, и сделать глоток я даже не успела.

Олег навалился сверху и смял мои губы слюнявым поцелуем.

Его руки по-хозяйски шарили по моему телу, стараясь стянуть водолазку и расстегнуть узкие джинсы.

Отпихивая его, я слушала, какой он понимающий, какой любящий. Выла и с отвращением ощущала, как его член тычется в меня сквозь одежду.

— Помогите! — крикнула я, когда он, так и не сумев расстегнуть джинсы, стал вылизывать шею и задирать синюю водолазку.

— Сейчас, сейчас, — шептал он, елозя по мне и пытаясь стянуть джинсы. — Сейчас тебе станет хорошо.

А я вдруг успокоилась. Узкие штаны, даже натянутые с трудом, надежно защищали мою честь от посягательств этого человека. Этого животного.

Когда его руки до боли сжали оголившуюся грудь, я заверещала и тут же снова ощутила его язык во рту.

С каким-то извращенным желанием причинить боль я укусила его.

Олег взвыл раненым зверем и отпрянул, держась за рот, из которого капала кровь.

Получил?

Тут же рванула к двери, чувствуя уже не страх, а нервное возбуждение. Хочет насилия? Получит.