В расставании не будет вашей вины. Так сложится жизнь.
Разговор сам с собой походил на шизофрению, но иначе было не понять. Что я делаю? Для чего и кого я существую? Балет — это прекрасно, но сделал ли он меня счастливой настолько, насколько Рома?
А испытывала ли я, танцуя на сцене, всю гамму чувств, как с любимым? А ненавидела ли я так же, играя на сцене? И суть не в том, чтобы отказаться от сцены. Танцевать я могу и здесь — в Москве.
Суть в том, а зачем мне гениальность, если рядом не будет его.
И когда последняя мысль птицей долетела до края сознания, обогнув его несколько раз, я смогла, наконец, вдохнуть полной грудью.
Тиски, сжимавшие грудь, ослабли, а на лице появилась слабая улыбка.
Как все просто!
Мне не нужна сцена без Ромы, так же как и ему перестала быть нужна медицина без меня. Мы стали неотъемлемой частью профессий друг друга. Мы стали неотъемлемой частью друг друга. Мы единое целое и без своей половинки просто чахнем.
Надо сказать это Роме, а лучше куда-нибудь записать. Срочно!
Я подхватила свою сумку и бросилась из туалета.
Там меня встретила девушка в форменной одежде «Аэрофлота», и тут я услышала, как меня вызывают на посадку.
Но я давно взлетела, осталось рассказать это своему постоянному попутчику.
Такси быстро довезло меня сначала до ресторана, где мы обычно заказываем стейки с салатом, а потом и в больницу. Маму с Лелей выписали еще вчера, так что, договорившись с медсестрой, я сразу пробралась в ординаторскую.
У меня завибрировал телефон. Значит, Рома закончил операцию и звонит мне выяснить, села ли я в самолет. Не стала брать трубку, лучше вживую.
Ух, он, наверное, будет ругаться на мое далеко не опрометчивое решение. Оно не было вынесено под влиянием момента. Я взвесила все за и против.
Я быстро стянула с себя ботинки, джинсы, водолазку и надела выданный медсестрой халат. Я уже играла с Ромой в эту игру, когда убеждала его пойти на мой спектакль, теперь же мне предстояло убедить его, что без любви искусство мне не нужно. Без Ромы мне не нужен балет.
За дверью послышались шаги, и я разом напряглась, сведя коленки от страха и чувственного волнения. Словно мы не виделись с Ромой с утра и он не ласкал мою грудь языком, овладевая мной у двери в прихожей.
Передвигаюсь на край дивана, держа спину прямо, и дрожу, когда дверь открывается и заходит взмыленный Рома, хмурясь и смотря в телефон.
— Да чего ты трубку не берешь…
— Не люблю телефонные разговоры, — привлекла я внимание, и Рома резко поднял голову, так что операционная шапочка слетела.