А еще она знает про измены. И про то, чем я занимался с Аней в туалете, она тоже знает.
Пьет мартини медленно, смакует, прикрывая глаза от удовольствия.
— Сколько раз звонила Аня? — без предисловий начинаю разговор, который может привести к краху так хорошо выстроенной ей жизни.
Думай, что отвечаешь.
Она вместо ответа звонко, как будто зазвенела вилкой об хрусталь, рассмеялась. Аня смеялась тихо, а когда в голос, от него мурашки пробегали по спине. Очень сексуальный.
— Я-то думала, вы трахались, а вы еще и поговорить успели? Стареешь…
Молчу и жду ответа.
Ее нужен такой, как я, равнодушный ко всему. В какой-то момент она придумала себе образ послушной собачки, этакого пони, на котором можно покататься, а со временем получить здоровое потомство.
Прямым текстом она не говорила, но намеков мне было достаточно. Хоть и изменяю, возвращаюсь к ней, иду туда, куда скажет, надеваю то, что скажет. Ей удобно, а мне насрать. Главное, чтобы работать не мешала.
Но появление Ани опять вклинивает в мой мозг вопрос. А почему я стал таким ослом?
— Три раза, — отсмеявшись, отвечает на вопрос Тоня и наконец смотрит на меня своими кошачьими глазами.
Сажусь прямо и, наверное, впервые за два года наших отношений показываю свое истинное лицо. Злюсь.
— И ты, конечно, Тонечка, не посчитала нужным меня известить о такой мелочи, как помощь другому человеку.
— Нет, не человеку. А девке, почти разрушившей твою жизнь и карьеру! — вскинулась она и тоже выпрямилась в кресле.
Это была первая ссора. И по ощущениям, последняя.
— Рот свой закрой.
— Господи, — закатывает она глаза и изящно встает. — Не могу поверить. Вы все мужики такие, да? Чем больше вас бьет жизнь, тем сильнее вы влюбляетесь.
— Это можно сказать про любого человека.
— Я тратила на тебя все свое время, я имела право решать, с кем тебе разговаривать, а с кем нет.
Я сжимаю губы и чувствую очередную засаду.