– Ничего, – ответил вместо Нестеровой Энтин, – вообще никаких следов. Билет на электричку девочка не покупала. Могла поехать зайцем, но ее на платформе не видели.
– Может, просто не заметили, – пробормотала я.
– Нет, там на скамеечке всегда сидела Клава, местная продавщица, – объяснила Антонина. – Дом у нее стоит почти впритык к железной дороге, семьи нет. Клавдия Петровна жила с тремя котами. Магазин она закрывала в семь и перемещалась на платформу. Клаву называли: информбюро. Она все про каждого знала, отличалась простотой, которая хуже воровства. Придет в лавку кто-то из местных жительниц или дачница, а Клава ей прямо в лоб и заявит: «Муж твой вчера с электрички сошел, а с ним баба молодая. Юбка заканчивается чуть ли не под шеей. Хорошенькая такая! Они в сторонку отошли за кусты, не хотели, чтобы я их видела. Пришлось мне встать и с другого конца платформы в заросли заглянуть. Уж как они целовались! Как в последний раз! Как перед смертью! Потом твой супружник ушел, а девчонка села в электричку и в Москву уехала. Делай выводы!»
Не один брак Клавдия Петровна разрушила. Но Марину она не видела. Все. Больше сказать нечего. И вдруг мне звонят из детективного агентства и сообщают, что нашли записку, где упоминаются имя, отчество и фамилия дочери. Я ничего не поняла. Где отыскали бумажку? У кого?
– В квартире покойной Веры Арамакиной, – ответила я. – Вы знали эту женщину?
– Веру Арамакину? – повторила гостья.
– Она меняла фамилию, – уточнил Макс, – от рождения Вера была Марамамакиной. Но несколько лет назад стала Арамакиной.
– Нет, не помню такую, но это не исключает, что мы пересекались когда-то, – протянула Нестерова и вскочила. – Мариночка! Девочка! Ее признали умершей! А она жива! В Москве! Дайте мне адрес! Скорее! Я не знаю, почему дочка сбежала! Много лет я пыталась понять: что было не так? Но ничего не вспомнила! Если Мариночка до сих пор зла на меня, то я не стану ей навязываться. Просто хочу обнять свое дитя, поцеловать, сказать, что папа умер. Дайте мне ее адрес!
– У нас его пока нет, – сказал Энтин.
– Телефон, телефон, телефон, – причитала Нестерова.
– Не знаем его, – вздохнул Константин Львович, – нам ничего не известно о судьбе вашей дочери.
Антонина села.
– Где вы нашли упоминание о моей девочке? Лампа, пожалуйста, скажите!
– В одной квартире, – пробормотала я.
– Дайте мне адрес, – потребовала Антонина.
– Зачем? – прищурился Энтин.
Антонина Васильевна не стала скрывать своих намерений.
– Сяду на ступеньках подъезда, вдруг Марина туда придет!
– Лучше этого не делать, – покачал головой Константин Львович. – Женщина, которая упомянула вашу дочь, сама хотела ее найти. Полагаю, Марина в той квартире никогда не появлялась.
– Антонина Васильевна, значит, вы не знакомы с Верой Арамакиной? – уточнила я.