– Верно, – согласилась Алла, – эта опера обо мне, я обожала сына, а он предал мою любовь. Но я милосердна, простила его. Вот только прощение не означает, что я буду общаться с сыном, помогать ему, давать деньги. Прощение означает не желать ему зла. Конец истории. Прощайте, господа. Деньги за ваши услуги получите через пять минут после выставления счета. Отправьте его на мой е-майл.
Федина ушла, продолжая насвистывать.
– Прямо Соловей-разбойник, – покачал головой Иван Никифорович.
– Он убивал своим свистом, – возразила Таня, – а Федина прекрасно воспитана, она нас пожалела.
– Хорошие манеры Соловья-разбойника позволяют ему съесть кого-то с помощью ножа и вилки, а потом проявить милосердие, похоронить косточки сожранного со слезами на глазах, – хмыкнул Иван Никифорович.
– Вы все слышали? – спросил Николаша.
– Да, – ответил из его ноутбука мужской голос.
– Она не взяла дневник, – перебило его красивое контральто.
– Верно, – подтвердил Макс.
– Это моя собственность, – воскликнула женщина, – я хочу получить свои записи!
– Можем привезти их вам, – предложила Татьяна, – в офис!
– Когда? – поинтересовался баритон. – Не хочется, чтобы тетрадь попала в руки Соловья-разбойника с хорошими манерами.
Таня посмотрела на Димона, тот быстро застучал по клавишам.
– Секундочку, – попросила я, – смотрим расписание.
Дима вытащил из принтера лист, на нем было написано:
«Встреча у них в восемнадцать».
– Если через сорок минут? – спросила Таня. – У нас в семнадцать сорок пять встреча в торговом центре «Орел». Судя по адресу, он находится неподалеку от вашего офиса.
– Это соседний дом, – обрадовалась дама, – приезжайте.
Глава тридцать восьмая
– Спасибо, – воскликнула симпатичная брюнетка, забирая у меня ежедневник, – я очень расстроилась, когда сообразила, что забыла его. Сильно нервничала, когда убегала, боялась, вдруг меня поймают, вот и не вспомнила про дневник. Вы любите кофе?