Венера Прайм,

22
18
20
22
24
26
28
30

– Она бы не согласилась, Редфилд, ты же ее знаешь. Мы не спрашивали. Потом, когда она услышала наши доводы, она согласилась.

Блейк сердито покачал головой. – Я не знаю, как вы, ребята, решаете, где провести черту. Играть в Бога…

– Мы не боги. Мы не смогли бы переписать последнюю неделю твоей жизни, даже если бы захотели. Час или два, если что, если больше, то произойдет беда.

– Откуда ты это знаешь?

– Не мы изобрели эту технику, Редфилд, – резко сказал он. – Это они.

– Но вы их используете. Результаты их экспериментов.

Не желая оправдываться, Командор не стал продолжать разговор в этом направлении, а вернулся немного назад:

– А насчет «стереть весь этот хаос», это не просто вот почему: человеческая память не в одном месте, она распределена по многим отделом мозга. Тебе придется поговорить об этом с нейро‑специалистами, для меня это слишком сложно. Я практик и знаю, что легче вычеркнуть то, что кто‑то слышал или читал, чем то, что он видел. Еще труднее вычеркнуть что‑то, связанное с телом.

– И ты считаешь себя в праве на это?

– Я не виню тебя за то, что ты плохо о нас думаешь, Редфилд, но нам нравится верить, что мы хорошие парни. Поэтому мы не убиваем других хороших парней. Мы не держим в заложниках их друзей и родственников. У нас с тобой только два варианта. Первый – ты даешь честное слово, что нас не предашь. Ну?

Для Блейка это стало сюрпризом. Подумав, он покачал головой:

– Не пойдет. Если они поймают меня, станут пытать… или наркотики… Или заберут Эллен или моих родителей…

– Хорошо, что ты не переоцениваешь себя, но я все равно поверю тебе на слово.

Что‑то сломалось внутри Блейка, и он посмотрел на старика с уважением:

– А другой вариант?

– Завербовать тебя.

– Я ведь уже отказался.

– Речь сейчас идет не о полете в космос, а о «Саламандре».

– Все равно, я не могу быть одним из вас.

Они подошли к тому, что осталось от крыльца. Командор остановился на первой ступеньке и уставился на него: