– И он прожил здесь неделю!?
Она подумала, что, возможно, этот запах поможет Прободе немного лучшее понять Мак‑Нила, и, возможно, появится даже уважение:
– Виктор, я хочу, кое‑что тебе поручить. Нам нужно разделиться.
– До того, как закончим здесь?
– Да, у нас появились важные улики и нужно срочно доставить их в лабораторию, затем тебе нужно встретить «Гелиос и произвести задержание всех пассажиров.
– Инспектор Трой, – Пробода перешел на официальный тон, – мне приказано не отходить от тебя ни на шаг.
– Понимаешь, Виктор, дело вот в чем… – и она рассказала ему о всех своих подозрения.
Как только он ушел. Она обнаружила, что убеждать и подчинять, это очень энергозатратное занятие. – Почти мгновенно, почти непроизвольно она впала в транс.
Недолгая медитация привела ее в чувство. Позволив внешнему миру просочиться обратно в ее сознание, она начала прислушиваться…
Сначала она не отфильтровывала и не фокусировала то, что услышала, а вслушивалась во всю симфонию огромной космической станции, вращающейся в пространстве над Венерой, ее звуки вибрировали сквозь стену «Стар Куин». Она слышала приглушенные голоса ста тысяч обитателей станции, треть из которых была на работе, треть спала, а еще одна треть занималась мелочами существования, – покупкой, продажей, обучением, воспитанием, приготовлением пищи, едой, игрой…
Охватывая все целиком, она конечно не могла различить отдельные разговоры. В непосредственной близости, казалось, никто не разговаривал. Конечно, она могла бы настроиться на радиопередачи и линии связи, если бы решила узнать что‑то конкретное, но это не входило в ее планы. Она хотела почувствовать атмосферу станции. Каково это – жить в металлическом мире, постоянно вращающемся вокруг адской планеты? Мир с парками и садами, магазинами, школами и ресторанами, конечно, мир с непревзойденным видом на звездную ночь и яркое солнце – но замкнутый мир, из которого только богатые могли легко уехать. Это был тесный мир, где люди из разных культур – японской, арабской, русской, североамериканской – сталкивались в условиях, которые неизбежно создавали напряжение в отношениях. Кто‑то пришел за деньгами, кто‑то захотел каким‑то образом освободится от ограничений перенаселенной Земли. Некоторых, конечно, привозили родители. Но лишь немногие обладали духом первопроходцев. Порт‑Геспер был городом компании, как нефтяная платформа в Северной Атлантике или фабрика в канадском лесу.
Картина, которую Спарта получила через металлические стены, говорила о напряжении в отношениях, о чувстве, близком к рабству. О чувстве безысходности, среди тех кто был вынужден сюда приехать, – среди недавних, вынужденных иммигрантов, и особенно среди молодежи, родившейся на станции. О подспудном назревающем недовольстве. А правящая верхушка твердо стояла у руля, и их мало что интересовало, кроме энергичного использования ресурсов Венеры. Устраиваясь при этом как можно удобнее, они старались набить себе карманы, чтобы затем навсегда покинуть Порт‑Геспер.
Почти в километре от того места, где дрейфовала Спарта, находился большой развлекательный центр станции. Огромное кольцо было опоясано деревьями (все их вершины были обращены внутрь, в направлении оси вращения), окна были снабжены жалюзи, которые постоянно регулировали интенсивность светового потока. Тропинки тянулись среди всевозможных видов деревьев, кустарников, цветов, папоротников, вдоль журчащих ручьев, пересекали пруды по арочным мостам из дерева или камня.
Прошедший весь круговой маршрут, длина которого составляла около четырех километров, увидел бы восемь поразительно разных пейзажей, созданных выдающимся мастером ландшафтного дизайна Сено Сато.
Вот Киото, остроконечный замок, галька, искривленные сосны. – Воспоминание о его далекой родине.
Вот Самарканд, его арабесковые павильоны из инкрустированного голубого камня, отражающиеся в благоухающих бассейнах, ветви тамариска .
Далее Киев, – голые березы, голубые луковичные купола над замерзшим каналом, по которому кружат два конькобежца. Снег под ногами.
Снег под ногами превращается в песок: и вот он Сфинкс, в саду из голых красных камней.
Вверх по этой каменистой тропе, мимо цветущей сливы, к семиэтажной каменной пагоде с позолоченными навершиями.
Сквозь эти желтые листья проступает пруд с лодками Центрального парка Нью‑Йорка, заполненный игрушечными шхунами.
ebooksa