— Добром тебя просим! — поддержала его тетка Лушка, известная в совхозе торговка. — А не то…
— Что не «то»? — шагнул к ней Генка, — Что не «то»? А ну, Леопард…
— Опомнись, нехристь! — бросила свой мешок тетка.
— Генка! Этим не шутят! — предупредил его Саблин.
Синицын вернулся к свому мешку, высыпал в него из фуражки зерно, взвалил мешок на плечи и, глядя себе под ноги, поплелся к поселку.
— Надо сказать Журавлеву, — посоветовал Крымов, — пусть он тут милиционера или дружинника поставит.
— Вот это правильно! — одобрил Лисицын. — Лучше мы сами соберем и сдадим на склад.
Саблин подумал о чем-то, вытер вспотевшее лицо и сказал:
— Наши машины здесь редко ходят. Только с четвертого отделения. Это — чужие, и Журавлев тут не поможет.
— Надо что-то придумать, — наморщил узкий лоб Пашка. — Прямо заявить в милицию.
Саблин опять подумал и ответил:
— Милиция не поможет. Скажет: они же не воруют.
— Как это не воруют, — загорелся Крымов. — За день, посчитай, сколько они уносят.
Мы сели на край кювета и стали думать, куда пойти, кому сказать о таких потерях зерна? Из-под моих ног ручейком сыпался песок на дно кювета. Я перекрыл ему путь ладонью. И тут догадка осенила меня. Если все щели бортов автомашин заделать хорошо, а сверху зерно прикрыть брезентом, так оно не будет вытекать и сыпаться. Тогда и мешочникам ничего не достанется.
— Надо сказать автоинспектору, — первым высказался Саблин.
— Нет, лучше бригадиру шоферов или начальнику автоколонны, — внес предложение Крымов.
— А сами мы не можем? — спросил я. — Встанем на дороге и будет останавливать каждую машину.
— Так они и остановятся, — засомневался Лисицын.
— Держи карман шире, — поддержал его Крымов.
— А если мы с красным флажком?