В его голосе слышалось мальчишеское веселье от этой авантюры. Джун улыбнулась вопреки своим опасениям.
В нижнем этаже дома было пять комнат, все хорошо обставленные: лестница с короткими маршами вела к двум комнатам в мансарде, одна из которых, очевидно, использовалась как спальня. Из кухни небольшой коридорчик явно вел в погреб. Стив заглянул в него, но не стал спускаться вниз.
— Все выглядит так, будто твоя бабушка жила одна, — заключил Стив, когда они закончили осмотр. — Здесь только одна спальня, а все остальные, пригодные для жилья комнаты — общие или гостиные.
— Это очень странно, — вздохнула Джун, когда они вошли в комнату, которая показалась им главной гостиной. — Я еще просто не могу свыкнуться с мыслью о бабушке. Я по-прежнему нахожу странным, что мои родители никогда не упоминали о ней.
— А что там за семейная ссора? Ты не забыла, что сказал Даувиль? Твоя мать бежала вместе с твоим отцом.
— Но почему моя бабушка возражала против отца?
Стив пожал плечами.
— Люди имеют массу странностей, которые остальным кажутся чудачествами.
Он занялся осмотром старого деревянного письменного стола-бюро с убирающейся крышкой и что-то проворчал, обнаружив, что тот не заперт и может быть легко выдвинут. Неожиданно он присвистнул.
— Что такое? — спросила Джун.
— Здесь есть письмо, адресованное тебе. Есть завещание и некоторые другие бумаги.
Джун взяла конверт цвета буйволовой кожи.
— Оно адресовано на мою девичью фамилию.
— Ну, видимо, никому не известно, что ты замужем, — заключил Стив. — Что в письме?
— Мне прочитать его вслух?
Стив кивнул.
Джун прокашлялась.
— Моя дорогая внучка Джун... Если ты прочтешь это письмо, то это, очевидно, означает, что Даувиль сумел отыскать тебя и что ты приняла его приглашение вернуться в страну своего народа. Но, увы, это будет также означать, что мой дух покинул мое такое хилое тело, что его старая оболочка стала неспособной удерживать мой дух. Это завещание Бон Дию... — Джун нахмурилась. — Бон Дию?
— Боже милостивый, возможно, это местное выражение, идиома, — объяснил Стив.
Джун кивнула и опять вернулась к письму.