Валентайн

22
18
20
22
24
26
28
30

— В твоей теперешней форме ты можешь есть только дерьмо, — сказала Симона. — И ты это знаешь не хуже меня.

Я не хочу оставаться таким навечно. На каком-то этапе моя карма должна поправиться, и я смогу освободиться и снова прийти в мир живых в человеческом облике. Я хочу снова стать человеком.

— Человеком! — воскликнула Симона. — А был ли ты человеком, это еще вопрос!

Когда ты отдашь мне Тимми Валентайна?

Симона опять повернулась к экрану, где как раз обсуждали Тимми Валентайна.

— А почему, — проговорила ведущая Бетси Снайдерман своим высоким пронзительным голосом, — вы так упорно связываете массовую истерию конца миллениума с феноменом Тимми Валентайна? Какое отношение певец и музыкант, пусть даже весьма популярный певец и музыкант, имеет к проблемам реальности и иллюзии и — только не будем паниковать — к предполагаемому концу света?

Она явно держала Леви за идиота. Да он, наверное, и был идиотом. Вот только этот его идиотизм был опасно близок к правде, подумала Симона.

— Понимаете, Бетси... в какой-то из передач я уже говорил об изображениях юного мальчика в образе ангела смерти, которые всплывают периодически в разных культурах и, похоже, проходят через всю историю последних двух тысячелетий. Например, замазанный ангел на картине Караваджо «Мученичество апостола Матфея». По моему глубочайшему убеждению, этот образ — порождение коллективного бессознательного. Наверное, моя философия — это объединение идей Карла Юнга и Джозефа Кэмпбелла. Так вот. А Тимми Валентайн был живым воплощением этого образа. Вот почему его смерть (реальная или воображаемая, не важно) вознесла его на еще более высокий уровень популярности, и вот почему его воскресение станет предвестием чего-то такого... ну, я не знаю... обновления мира или, наоборот, его полного разрушения.

— Смерть и воскресение? А это не отдает богохульством, доктор Леви? Я имею в виду, христиане верят, что это Иисус...

— Я знаю, Бетси, но я иудей.

— Да, Джошуа, и все же...

Симона сердито нажала на кнопку на пульте и выключила телевизор.

Освободи меня! — завопила голова принца Пратны. Освободи меня, ты, мешок с дерьмом! Дерьмо дерьмо дерьмо...

— Слушай меня. — Симона тщательно подбирала слова. Когда общаешься с существами из потусторонних миров, всегда балансируешь на тонкой грани. Одно неверное движение — одно неверное слово, — и ты пропал. — Скоро мы тебя накормим. У тебя будет царский пир — из дерьма царя мира. Да, царя мира. Пусть даже это калиф на час.

Это был уже следующий этап. На протяжении многих лет Симона трудилась над претворением в жизнь своего грандиозного плана, но некоторые детали были еще не ясны. И вот теперь недостающие части встали на место. Дамиан Питерс объявил себя новым мессией — если угодно, Антихристом. Его никто не заставлял. Он это сделал без принуждения, по доброй воле. В древние времена, когда миром правили жрицы, именно так выбирали того, кто станет царем — странника и чужака, по воле случая забредшего в поселение. Он становился земным воплощением живого бога. А теперь пришло время для ритуального убийства царя; хотя, разумеется, будет убит царь подложный, ибо вселенские силы — они беспредельно доверчивы и всегда принимают подобие за реальность.

И подложный царь был уже рядом. Симона слышала шаги снаружи. Интересно, кого Дамиану удалось заманить к ним на этот раз? Вся штука в том, что жертва должна вступить в их владения — в данном случае номер — по доброй воле. Симона очень надеялась, что Дамиан не забыл надеть амулет, дающий его обладателю неотразимое обаяние и дар убеждения, — белладонну, смоченную в крови ворона.

— Жак! — крикнула она, вызывая слугу из соседней комнаты. — Принеси мешки для мусора.

Он принес тринадцать мешков (по числу лунных месяцев года) и разложил их вокруг круга силы, с внешней стороны.

В дверь постучали.

Симона приотворила дверь, не снимая цепочки.