Особенная какая-то тишина царила здесь в этот ранний час, и плеск волны, лениво накатывающейся назамшелые ступени террасы, гулко отдавался в аркадах дворца.
Я взошел на второй этаж. У входа в галерею меня встретили осовелые и неприветливые взгляды служителей, скорее всего недовольных тем, что я, попросив билет, нарушил их dolce far niente.
Меня пропустили внутрь. В салонах было пустынно, лишь кое-где блуждали одинокие фигуры stranieri, с бедекерами в руках, а какая-то костлявая мисс, приставив пенсне, пожирала глазами впечатляющий мужской акт. Мое внимание привлекла группа «Граждане Кале» Огюста Родена. Отведя наконец взгляд от скульптуры, я заметил в глубине соседнего зала молодую красивую даму, стоявшую перед одним из полотен. Ее профиль, нежный, но и волевой, с орлиным носом, четко и резко вырисовывался на фоне ярко освещенной солнцем стены. Волосы цвета воронова крыла, с металлическим отливом, обрамляли овал смуглого лица со жгучими темно-ореховыми глазами. Взгляд их, неповторимый, незабываемый, напоенный сладостной томностью, излучал в то же время стальную, несгибаемую волю — в минуту гнева такие глаза способны вселять трепет. Безупречной аристократической формы головка идеально сочеталась с гибким и стройным станом, в меру подчеркнутым неброской элегантностью туалета. Тем ярче пламенела на простом и скромном ее платье оранжевая шаль, сливаясь в цветную симфонию с большой чайной розой, приколотой к волосам.
Чудная женщина! — подумал я, переступая порог следующего зала. Она обернулась, и наши взгляды встретились: ее — слегка рассеянный, потом испытующий, наконец заинтригованный, и мой — плененный, исполненный восторгом. Слабая улыбка осветила ее уста и, погашенная усилием воли, медленно исчезла без следа; бесстрастно скользнув по мне, бархатные глаза ее залюбовались картиной фра Джакомо «Рыбаки в робах во время шторма».
И тогда мне на помощь пришел счастливый случай.
Я уже проходил мимо со щемящим сердцем и чувством утраты, как вдруг книга, которую она держала в руке, выскользнула у нее из пальцев и упала на паркет подле меня. Молниеносным движением наклонился я за нею, успев, впрочем, прочесть название: «El secreto del acueducto» — por Ramo.n Gomez de la Serna.
Она испанка, подумал я и, возвращая с поклоном книгу, спросил:
— Dispence Vd. Este libro le pertenece a Vd. No es verdad?
Приятно удивленная, она благосклонно взглянула на меня и, взяв книгу, ответила на том же языке:
— Вы говорите по-испански. Мы соотечественники?
— Нет, сударыня, я поляк, — ответил я, — но мне не чужд благородный язык детей Кастилии.
Знакомство завязалось. Равно как и беседа, оживленная и изысканная, ибо и она любила стиль слегка цветистый, богатый искусством слова, я же тем паче, очарованный ее обликом, подбирал выражения красочные, как порхающие мотыльки.
Донья Инес де Торре Орпега, родом из Эстремадуры, уже несколько лет как овдовела. Бо, льшую часть года она проводила в Мадриде у старшей своей сестры и ее мужа, придворного сановника, и лишь на летние месяцы наезжала к родственникам в Венецию. О Польше и поляках она почти ничего не знала и жадно слушала мой рассказ. Спустя полчаса мы покинули картинную галерею и вышли на бульвар Fonda-menta Pesaro уже хорошими знакомыми.
— И куда вы теперь направляетесь? — поинтересовалась она. — Для обеда пора еще ранняя, зато самая подходящая для второго завтрака. Если вы не против, можем позавтракать вместе в каком-нибудь из ресторанов с видом на Ponte Rialto. Люблю смотреть на него в утренние часы.
Я пришел в восторг и тотчас предложил:
— Тогда лучше «Corvo Nero» нам не найти. Это рядом с пристанью для vaporetto.
— Прекрасно. Тогда дайте мне вашу руку и пойдемте к гондоле.
Я удивленно огляделся.
— Но я пока ни одной не вижу. Придется немного подождать.
В ответ она рассмеялась серебристым смехом.
ebooksa