«Мне плевать на все это, ты, ряженый урод! – наконец ответил Лозинский. – Я не знаю, кто
«Дурачок, – снисходительно усмехнулся Добрый Доктор, – разве ты не понимаешь, что твой личный выбор лишен всякого смысла. Ты тот, кем являешься. Человек
«Это мы еще посмотрим!» – бросил Лозинский и неимоверным усилием заставил себя проснуться.
Уже через час разговор с Ай-Болитом казался ему не больше, чем реакцией на пережитый стресс, воскресившим в памяти давно забытые детские кошмары.
Другое дело – Герман. И
Придя в больницу, он первым делом подал заявление о своем увольнении. Никто, разумеется, не возражал.
Но перед этим он все-таки успел сделать еще кое-что – побывать в архиве хирургического отделения, чтобы отыскать какие-нибудь документы, связанные с пребыванием Германа в больнице. Главным было узнать его адрес.
Но ни стационарной карты, ни каких бы то ни было отметок в журнале за период весны 1998 года, да и вообще
Озадаченный, Лозинский прекратил поиск нитей. Впрочем, он довольно смутно представлял, как поступил бы, выяснив местопребывание Германа.
Выйдя из здания больницы, Лозинский испытал чувство, которое ожидал меньше всего – облегчение.
Раскрыв зонт, он медленно направился к центральной части города, где находилась автобусная остановка. На полпути Лозинский неожиданно свернул и пошел в совершенно другую сторону. Временное облегчение исчезло. Он кружил в течение часа по мокрым улицам, купил в киоске три пачки сигарет, выкурил пару штук подряд, стоя под каким-то навесом, после чего продолжил блуждание по городу. При этом он не вполне осознавал, что движется по сужающейся спирали, постепенно приближаясь к подсознательно намеченной цели.
Кем бы или чем бы ни являлся Добрый Доктор Ай-Болит…
Лозинский почти не удивился, когда обнаружил, что стоит перед входом в тест-пункт.
Он так и не явился в назначенный срок за результатами анализа, потому что тот внезапно утратил для него какое-либо значение.
Уже на следующий день город потрясли новости о волне чудовищных убийств. Их отличало невероятное зверство и не укладывавшийся ни в какие рамки способ исполнения. И еще их совершенная бессмысленность.
Все, вышедшие в тот день, местные газеты на первых полосах сообщали о появлении в городе неслыханного киллера-маньяка, которого сразу окрестили
Это прозвище родилось не случайно, поскольку большинству своих жертв убийца в буквальном смысле отрывал голову. Поражала не только ужасающая жестокость этих убийств, но и их количество – только за первую ночь их было десять! И это из числа тех, которые удалось зафиксировать. Многие в шоке задумывались: сколько же их на самом деле? В многочисленных статьях журналисты решились подробно описать детали некоторых убийств. В конце они задавались вопросом, словно предлагая читателям сделать собственные выводы:
А загадок Отрыватель преподнес столько, что тем, кому предстояло заняться их разрешением, можно было только посочувствовать. Эксперты ломали головы, каким образом ему удалось за одну ночь завалить город трупами, найденными в далеко расположенных друг от друга местах. Вариантов существовало несколько, но сомнений не вызывало только то, что все убийства были совершены одним и тем же лицом. Делались выводы, что Отрыватель, по всей видимости, обладает способностью появляться и исчезать «как призрак», не оставляя практически никаких следов, позволявших милиции заполучить хоть какую-нибудь стоящую зацепку.
В действиях маньяка не прослеживалось четкой системы. В одной газете перемещения Отрывателя – благодаря более или менее точно установленному времени некоторых убийств – сравнивались с броуновским движением, то есть как абсолютно хаотические. В другой, читателей «утешили», что, видимо, эту систему удастся обнаружить в
Строились бесчисленные догадки о мотивах этих ужасающих преступлений, но чаще всего их авторы сами себя заводили в тупик – так и оставалось непонятным, почему среди жертв маньяка находились люди обоих полов и разного возраста, никто не был ограблен или изнасилован.