– Вот жалость-то, – заметила Корди.
Элинор посмотрела на нее в упор:
– Ты читала дневник. Ты должна понимать, как все это важно.
– Ладно. Тогда я предлагаю подняться сейчас по лестнице в мой номер, зажечь лампы, запереть двери и окна и до рассвета играть в покер. Идет?
– Согласна. Но сперва я должна заехать в мой хале.
– Это еще зачем? – удивилась Корди.
– Я оставила там дневник.
– Черт. Ладно, поехали, только побыстрее. И туда мы пойдем вместе.
Развернувшись на покрытой гравием дорожке возле Большого хале, джип поехал назад, к бару «Кораблекрушение» и дальше, к темнеющим среди деревьев хале. Начался дождь.
Остановив машину перед хале Элинор, Корди скомандовала:
– Пол, садитесь за руль, а мы сейчас вернемся.
– Корди, я сама…
– Помолчи, Нелл. – Корди вышла из машины. – Черт, даже фонари не горят. Иди открывай дверь, а я посвечу.
Это звучало мелодраматически, как в полицейских фильмах, но Корди на полном серьезе отпрянула, нацелив в темноту за дверью одновременно фонарик и пистолет.
В хале все осталось как было. Элинор взяла дневник тети Киддер, побросала в сумочку кое-какие туалетные принадлежности и вышла.
Они поехали назад к Большому хале. Возле бара «Кораблекрушение» поперек дороги лежало упавшее дерево.
– Черт! – сказал Пол, который теперь сидел за рулем.
– Объезжайте через кусты, – посоветовала Корди.
– Нет, они слишком густые. Придется искать другой путь.
– Через пляж, – сказала Элинор.