Стая

Но не о море и не о кораблях напомнила Граеву дверь.

Дверь напомнила о тюрьме.

Вопрос: кто может проходить через такое сооружение по несколько раз в день, сохранив при этом физическое и психическое здоровье? Ответ: лишь бывший либо настоящий труженик ГУИН. Говоря проще, – вертухай.

Но жил за этой дверью капитан И. С. Крапивин, занимавшийся в Ямбургском РУВД розыском пропавших без вести лиц, – занимавшийся до тех пор, пока якобы не угодил под колеса.

Шаги, глазок на мгновение затемнился – самый обычный, оптический, узкофокусный. Граев изобразил на лице приветливую доброжелательность – и чуть-чуть при этом деловую, слегка казенную – людям с такими лицами открывают всего охотнее. Изобразил и стал ждать стандартного вопроса: кто?

Вопрос не прозвучал. Вместо этого скрежетнул замок, взвизгнули плохо смазанные петли, лязгнула вытянувшаяся во всю длину цепочка.

Женщина. Бесцветно-бесформенно-безвозрастная – такими, собственно, женщины средних лет почти все и бывают без макияжа, в шлепанцах и домашних халатах последнего срока носки.

– Разрешите от вас позвонить? Попал в совершенно безвыходную ситуацию, – с обаятельным напором сказал Граев.

Он постарался изобразить безобидность на фоне интеллигентной стеснительности. Надетые очки весьма в том помогали, а что они без диоптрий – надо быть тертым профи, чтобы с ходу заметить и оценить значение сей детали… Спрашивать что-либо о Крапивине Граев счел пока преждевременным.

На бесцветно-безвозрастном лице женщины читалось тревога, переходящая в страх. Читалась легко и просто, как на экране дисплея. Едва ли она там одна, или с кем-то, из кого опора и защита нулевая, решил Граев. Скорее, с людьми, которыми до смерти напугана. И это не засада, иначе дверь бы сразу гостеприимно распахнулась.

Слова, звучавшие из квартиры, вроде бы подтверждали сделанные из вазомоторики выводы:

– Я не могу открыть, – монотонно говорила женщина. – Я одна в доме, вы скажите номер, я наберу и дам вам трубку…

Говорила она очень тихо.

Голос был полон страха. Страха, от которого не вопят, от которого немеют, который цепкими когтями сдавливает горло…

Есть мнение, что все замки – от честных людей. В таком случае все дешевые дверные цепочки – от людей хилых. Именно к таким дешевым цепочкам относилась преградившая Граеву путь. Вот только он к хилым людям не относился…

Цепочка лопнула с негромким бытовым звуком. Дверь распахнулась во всю ширь. Граев скользнул внутрь. Точнее, сделал один быстрый шаг вперед – совершенно синхронно с шарахнувшейся назад хозяйкой.

В прихожей никого не было. Никто не держал женщину под ножом или прицелом.

Неужели ошибка?

Он сказал тихо и очень спокойно:

– Кричать – не надо.