— Пожалуй. Как и Никки Ваг.
— Ага. И если это я их убиваю, то уж выясните, как я это делаю. А то надоело уже! — он вытер ладонью рот, подавляя внезапную тошноту. А когда поднял голову, то обнаружил, что констебль Элсон смотрит на него с почти сочувствующим выражением. Ну или с чем-то, напоминающим это.
— Никто не обвинял тебя в убийстве.
— Знаю. Просто я там был, и вы… А, к черту, — Тони обмяк на стуле, сам удивленный своей вспышкой. Это было либо внезапное актерское озарение, либо происходящее повлияло на него гораздо сильнее, чем он думал. — А можно еще кофе?
— Нет.
Вот вам и сочувствие.
— Скоро отпустите?
— А что? Тебе куда-то надо? — взгляд светло-голубых глаз метнулся к рюкзаку Тони, стоящему на краю стола. — А, ну да. На вечеринку, на которую ты несешь коктейли с водкой и кошачьей мятой.
Когда они спросили, можно ли осмотреть его рюкзак, он мог сказать «нет». Мог. Но он не был идиотом.
— Эй, водка и кошачья мята — это не незаконно.
— Продолжаете обсуждать эти жуткие коктейли? — констебль Денверс вернулась в комнату для допросов. — Незаконно носить открытые емкости с алкоголем.
— Они были закрыты, — и к счастью уже не сверкали. Это бы было объяснять совсем весело.
— Незапечатанные емкости, — уточнила она, скидывая рюкзак к нему на колени и устраиваясь на потертом краю стола. — Надеюсь, содержимое пойдет на благо канализации. Я позвонила твоему другу в Торонто, детективу Селлучи. Уточнить характеристики.
В этот раз он все-таки закатил глаза.
— Да? Он поди был в восторге.
— Не в особом.
— Дайте угадаю. Вы упомянули мое имя, и он спросил: «Во что этот маленький паршивец вляпался на этот раз?»
Она усмехнулась:
— Слово в слово. Потом он забеспокоился, и добавил, что ты хороший мальчик…
— Господи, мне двадцать четыре года.