И тогда люди поняли, что Арнольд сам стал упырем, и пошли, и разрыли его могилу. А когда крышка гроба была снята, то все ахнули и подивились немало, потому как мертвец лежал в гробу точно живой — дородный, румяный, без каких-либо следов гниения и тлена, весь заросший бородой и с отросшими за сорок дней ногтями и волосами.
Деревенский староста, человек, видимо, умудренный житейским опытом, тотчас же приказал загнать Арнольду в сердце осиновый кол, и когда кол вбили, мертвец вдруг открыл левый глаз и страшнo завыл, после чего ему отрубили голову, вырвали глаза и зубы, а тело разрезали на куски и сожгли. Предосторожности ради то же самое проделали и с пятью убитыми соседями Арнольда, потому что ни у кого уже не вызывало сомнений — они тоже стали вампирами.
Однако же, — писал далее дворянин, — люди в той округе продолжали гибнуть еще в течение шести лет. Священник и староста ломали голову, откуда могли взяться в деревне другие упыри, коли ими были приняты такие верные меры предосторожности. Из Темешваре понаехали судебные чиновники и иезуиты, и началось следствие, которое длилось целый месяц и наконец установило: Арнольд погубил не только пятерых мужиков, но и нескольких овец и коров, и люди, которые резали потом этих несчастных животных и ели их мясо, со временем сами тоже становились вампирами. В конце концов было разрыто больше тридцати могил умерших при хоть сколь-нибудь подозрительных обстоятельствах, и семнадцать из них оказались вампирами. И только после того как со всеми семнадцатью упырями поступили точно так же, как с Арнольдом и теми пятью, страшная эпидемия в деревне прекратилась…"
Я бросил книгу на стол и откинулся в кресле — веселенькое чтеньице, нечего сказать! Теперь я был раздражен, даже зол. Зачем, ну зачем только меня дернуло тащиться в эту чертову библиотеку и снова брать в руки эту проклятую, кошмарную книгу, из-за которой наверняка еще и всю сегодняшнюю ночь мне не будет ни отдыха, ни сна, ни покоя!
Едва притворенная дверь слабо скрипнула, и, скосив глаза в сторону, я увидел, как в комнату, осторожно и грациозно переступая мягкими подушечками маленьких лап, вошла… аккуратная черная кошечка с белым пятном на шее…
Я не успел еще ничего толком сообразить, я не успел еще даже как следует удивиться, а она вдруг стремительным прыжком вскочила на стол и вцепилась острыми когтями в страницы раскрытой книги и начала, злобно урча, рвать их в мелкие клочья.
От изумления и не осознанного еще до конца страха я закричал, и тогда черная тварь, все так же утробно урча, как молния прыгнула мне на голову. Инстинктивно заслонив руками лицо, я заорал теперь уже и от боли, потому что мерзкое создание свирепо впилось своими стальными когтями мне в руки и мгновенно располосовало их до крови.
В какой-то момент мне удалось отшвырнуть кошку к стене, хотя сила ее была просто невероятна для столь маленького существа. Я вскочил с кресла и, продолжая закрывать лицо залитыми кровью руками, бросился к двери. И тогда над головой раздалось уже знакомое громкое хлопанье огромных невидимых крыльев.
Я подумал, что это конец… И, должно быть, оттого, что находился уже на грани нервных и физических сил, страшный удар в затылок даже принес облегчение. Как бы хотелось, чтоб вечное…
…- Сударь! Очнитесь же, сударь! Что с вами? Вы меня слышите?
Сознание возвращалось так медленно и трудно, словно я судорожно пытался вынырнуть из какой-то ужасной черной бездны — и все никак не мог достичь спасительной голубой поверхности и глотнуть живительного воздуха. Но наконец я все-таки приоткрыл глаза и увидел будто в далекой, туманной дымке склонившееся надо мной лицо. Лицо Эрцебет.
— Что с вами? Вы меня слышите? — повторила девушка. Губы ее кривились, длинные пушистые ресницы дрожали. Казалось, она вот-вот расплачется.
— Ничего… Слышу… — Я с трудом приподнялся на локте и, ухватившись рукой за край стола, встал на ноги. — Ничего, уже все нормально.
Но голос мой звучал, должно быть, не слишком убедительно, а исцарапанные руки были красноречивее любых слов, потому что девушка продолжала глядеть на меня глазами, полными недоумения и страха.
Я осторожно пощупал уже, можно сказать, хроническую шишку на затылке и попытался улыбнуться:
— Нет, правда, милая, все в порядке.
— Но вы весь в крови!
— Ну, так уж и весь? Пустяки.
— Пустяки?!
— Конечно. Ерундовые царапины, ничего более.
ebooksa