— Мы должны поговорить с Билли.
— Будить его очень опасно, — сказал Артур. — Вы знаете, у него мания самоубийства.
— Очень важно, чтобы с ним поговорил доктор Хардинг. От этого может зависеть результат суда. Свобода и лечение — или тюрьма.
Артур подумал, поджал губы и сказал:
— Видите ли, в данном случае решаю не я. Поскольку мы сейчас в тюрьме — во враждебном окружении, — ведущее место занимает Рейджен, и только он принимает окончательное решение, кому вставать на пятно.
— Какую роль в вашей жизни играет Рейджен? — спросила она.
— Рейджен — защитник и хранитель ненависти.
— Хорошо, — резко сказала Уилбур. — Я должна поговорить с Рейдженом.
— Мадам, я бы посоветовал…
— Артур, у нас мало времени! Много занятых людей отказались от отдыха в выходной день, чтобы прийти сюда и помочь вам. Рейджен должен согласиться, чтобы Билли поговорил с нами.
Снова застывшее лицо, взгляд в одну точку, состояние транса. Губы задвигались, словно шел неслышный внутренний разговор. Затем челюсти стиснулись, а брови нахмурились.
—
— Что ты имеешь в виду? — спросила Уилбур.
— Нельзя говорить с Билли.
— Кто ты?
— Я Рейджен Вадасковинич. Кто эти люди? Доктор Уилбур вновь представила всех, и Явич снова удивился перемене, этому поразительному славянскому акценту. Берни пожалел, что не знает хотя бы нескольких фраз на сербскохорватском, чтобы выяснить, только ли акцент это или Рейджен действительно понимает язык. Он хотел бы, чтобы доктор Уилбур выяснила это, и пытался сказать об этом, но всех попросили пока помолчать.
— Как ты узнал, что я хочу поговорить с Билли? — спросила Рейджена доктор Уилбур.
— Артур интересовался моим мнением. Я против. Я защитник, и я решаю, кто встанет на пятно. Билли не выйдет.
— Но почему?
— Вы же доктор, да? Я вам так скажу: если Билли проснется, он убьет себя.