Мой календарь
Трелью, которую композитор подслушал у скворца, начинается аллегретто 17 концерта.
Моцарт был маленький, щуплый, рябой, пел тоненьким голосишком, любил танцевать и играть в биллиард, обожал скабрезничать и казался окружающим пустоголовым, легкомысленным попрыгунчиком. «Ты, Моцарт, недостоин сам себя».
5 декабря 1791 года, не дописав другой, большой «Реквием», Вольфганг Амадей умер. Вечным сном опочил и нам сердце разбил. Похоронили его по третьему разряду — с куда меньшей торжественностью, чем скворца.
В этот день упорхнула за кулисы вечности невесомая Матильда Кшесинская (1872–1971), талисман и эстафетная палочка Романовых, воздушная балерина, проскользнувшая на пуантах мимо всех Сцилл и Харибд жуткого века.
Она побывала сердечной подругой цесаревича Николая, потом его дяди великого князя Сергея Михайловича, потом вышла замуж за великого князя Андрея Владимировича. Начинала при Чайковском, а закончила при «Роллинг стоунз», всех-всех пережила и умерла столетней — в эпоху, когда большинство ее поклонников и знакомых погибли рано и страшно.
У Андерсена в сказке про оловянного солдатика картонная танцовщица самоотверженно бросается за своим воздыхателем в печку и сгорает. Наша танцовщица ни за кем никуда не бросилась. Солдатики все сгинули, а она уцелела. И даже не бедствовала — на Лазурном берегу имелась вилла, предусмотрительно купленная еще в тучные времена.
Сегодня — день тех, кто в огне не горит и в воде не тонет. Будем им завидовать.
Годовщина смерти великого и ужасного — верней сначала великого, а потом ужасного — Фердинанда Лессепса (1805 — 1894), главной звезды бизнеса и прогресса своей эпохи, этакого Илона Маска девятнадцатого столетия (будем надеяться, что Маску уготована более радужная судьба).
Французский дипломат прославился тем, что осуществил давнюю мечту мореплавателей и коммерсантов: сократил водный маршрут из Европы в Индийский океан на 9000 километров — возглавил и успешно осуществил строительство Суэцкого канала. Существовало множество политических, экономических и финансовых трудностей, но Лессепс все их преодолел.
Это сделало его живой легендой и иконой для инвесторов. Когда в Нью-Йорке открывали статую Свободы, почетным председателем торжественной церемонии пригласили великого Лессепса.
И когда он затеял другой колоссальный проект, строительство Панамского канала, проблем с финансированием не возникло. Деньги полились рекой — и все сгинули в панамских болотах. Лессепс не учел всех тягот новой стройки, плохо составил проект, и разразилась катастрофа. Строители тысячами мерли от малярии, лопались компании, царили воровство и взяточничество. В конце концов стройка века остановилась.
Судебное разбирательство обнаружило массу финансовых злоупотреблений. Слово «Панама» стало нарицательным как синоним наглой мегаломанской аферы.
На старости лет былой герой угодил под суд, получил обвинительный приговор и окончил свои дни в позоре.
Мораль сказки такова: береги честь не только смолоду и даже в особенности не смолоду, ибо запомнят тебя не по тому, каким ты был в начале, а по тому, каким ты стал в конце.
Прольем слезу над участью глупой, красивой, беспечной стрекозы Жанны Бекю, более известной как графиня Дюбарри (1743 — 1793).
Жанна была последней фавориткой сластолюбивого и расточительного Людовика Пятнадцатого. В отличие от предыдущей временщицы мадам де Помпадур в политику не вмешивалась, в интригах не участвовала (только если втягивали какие-нибудь ловкачи), никого не обижала, любила праздники, веселье, наряды и побрякушки. После смерти своего патрона немножко поволновалась — получится ли и дальше жить столь же приятно? Получилось, и даже еще лучше. Вместо старого, обрюзгшего короля завелись новые любовники, один милей другого.
Жанна лето красное пропела, оглянуться не успела — грянула революция. В отличие от умной Матильды Кшесинской, которая не стала себя навязывать победившему пролетариату, мадам Дюбарри никуда не уехала, осталась в своем уютном, бонтонном замке, уверенная, что всё как-нибудь обойдется, а когда наконец собралась эмигрировать, было уже поздно — начался Террор, «бывших» хватали всех подряд. Вспомнили и про королевскую любовницу.
Когда Жанну везли на казнь, она жалобно кричала: «Вы хотите сделать мне больно?! Но за что?!». Последние ее слова были: «Мсье палач, ну пожалуйста, еще минуточку!». Палач однако минуточку ей не дал, у него в тот короткий зимний день, 8 декабря 1793 года, было много работы.
Давайте сегодня всех жалеть. Даже тех, кто никчемен и сам во всем виноват.
Настал день, которого в старинные времена с нетерпением ждали крестьяне, мечтавшие о лучшей жизни — Егорий Зимний, знаменитый Юрьев День.