На дальнем кургане откуда ни возьмись вырос всадник в малахае. Поднял руку с нагайкой, и через минуту вокруг, будто из-под земли, собралось не меньше сотни других.
Татары! Готовятся напасть!
Тарусцы сбились вокруг повозок, загалдели.
Было их человек сорок, половина израненные. Погибать всегда неохота, а после победы, недалеко от родного дома – особенно.
– Пропали мы! – кричали одни.
– Биться будем или как? – вопрошали другие.
Им отвечали:
– Как биться-то? Стрелами истыкают, а нам и укрыться негде.
И все смотрели на Яшку – что прикажет.
Он опомнился от испуга первым.
– Всем здесь быть! Я поеду к ним, поговорю. Если махну шапкой, не ждите меня, езжайте дальше.
– Куда на погибель, Яков Дмитрич? Лучше вместе ляжем! Может, пронесет Господь!
Но какой там «пронесет» – конники уже начали спускаться с холма, разгоняться для атаки.
Шельма пришпорил коня, помчался навстречу, размахивая рукой.
Кричал по-татарски:
– Эгегей! Погодите! Не стреляйте!
Татары остановились. Куда им было торопиться?
Подъехав, Яшка объявил:
– Я свой, татарин. Переоделся после битвы, прибился к русам. Кто у вас начальник?
– Ну я, – ответил сотник.