— И что же?
— Она велела мне идти прочь и была готова приказать слугам прогнать меня, если бы я не подчинился. Она меня ненавидит, — добавил он пресным голосом.
Филипп вскинул брови. Однако этот человек не перестает его удивлять.
— И у нее есть на это причины?
— Она полагает, что есть.
— В последний раз она видела вас восьмилетним ребенком.
— В том-то и дело! — горестно воскликнул Луи-Шарль и с силой ударил кулаком по подлокотнику кресла, — Мне было всего восемь! И я был испуган! Я не знал, как себя вести! Все говорили мне, какие чудовища мои родители, все ненавидели их, особенно… мою мать. Они говорили о ней столько гадкого. Они задавали мне разные вопросы. И хотели нужных ответов. А я хотел им понравиться…
— Вы давали показания против матери?
— Они не имели никакого значения! Они ничего не меняли! Ее все равно казнили бы!
— Что же вы наговорили, что это до сих пор не дает вам покоя?
— Какие-то глупости… Будто она развращала меня, брала с собой в постель и ласкала так, как не подобает матери. Не знаю, почему им так уж хотелось обвинить ее еще и в этом. Марию-Терезу расспрашивали тоже, но она все отрицала, она плакала и говорила, что я всего лишь испуганный ребенок и сам не понимаю, что говорю. Так и было, монсеньор… Ведь так и было! А теперь она меня ненавидит!
— Занятные фантазии были у граждан республиканцев, — задумчиво проговорил Филипп, — Как интересно. Таких подробностей я не знал. Впрочем, я никогда не интересовался тем судебным процессом, полагаю, там было много вздорных обвинений, каждое из которых встречалось с восторгом.
Он посмотрел на понурого Луи-Шарля и добавил:
— Не думаю, что Мария-Тереза такая дура, чтобы обвинять вас в чужих грехах.
Луи-Шарль вскинул на него взгляд.
— Но она же…
— Да бросьте вы. Нет у нее к вам ненависти. Она не станет официально признавать вас, потому что это будет означать государственный переворот. Кому нужны на троне Франции вы и ваши дети?
— Я отрекся бы от престола!
— За весь свой род до седьмого колена? Вы законный государь, к тому же несчастный изгнанник, общество будет на вашей стороне, тем более, что трон Франции перешел к побочной ветви. Забудьте о Бурбонах, вы им не нужны. Ваша семья — это жена и дети. Возвращайтесь к ним.
— Это несправедливо.
ebooksa