Некоторые из зараженных то и дело что-то начинали подозревать, выпадали из ритма танца смерти, пробовали игнорировать приманки, пытались улизнуть. Таких в нужную сторону направляли жестоким способом – подстегивали тем, чего не самые развитые мертвяки боялись больше всего на свете – струями пламени из огнеметов.
Кровавый конвейер двигался безостановочно, все новые и новые взбеленившиеся от близости огня твари появлялись со стороны пожара лишь для того, чтобы погибнуть. «Стрелометные» машины то и дело отъезжали на перезарядку, сменяя друг дружку, мелкие и быстрые внедорожники без дела не стояли, постоянно подтаскивая все новую и новую добычу, не позволяя ей разбегаться. Если на линию пикапов выскакивало слишком много зараженных, она вся приходила в движение и расступалась, открывая проходы. Часть мертвяков при этом вырывалась на открытый простор, и самые сообразительные улепетывали дальше без оглядки. Остальные разворачивались, не в силах устоять перед видом вкусного двуногого мяса, таких быстро уничтожали все в том же танце техники и стуке разряжаемых механизмов гигантских арбалетов. Огнестрельное оружие при этом применяли нечасто, еще реже в скопления тварей выпускали снаряды из неизвестного оружия, я так и не смогла его разглядеть, но иногда видела взрывы, и даже броня не всегда спасала уши от оглушительного грохота. Складывалось впечатление, что это срабатывают заложенные заблаговременно мины, позавчера узнала, что западники любят их использовать. Также выручали хитроумные заграждения, установленные в поросли золотистых колосков – завитые нити тонкой проволоки, незаметные, мгновенно опутывающие лапы.
А еще на некоторых машинах вместо арбалетов стояли штуковины, выпускающие разворачивающиеся в полете сети. Очень эффективные приспособления, но, к сожалению, долго перезаряжаются.
При таком способе зачистки немало тварей спасалось. Речь идет только о неглупых, они, вместо того чтобы самоубийственно гоняться за хитрыми пикапами, подставляясь под стрелы и пули, улепетывали при первой возможности. Должно быть, западники не ставили задачу полностью уничтожить эту стаю, им достаточно нанести ей большие потери и рассеять по местности, после чего с разрозненными тварями смогут справляться обычные патрули и посты на периметре.
Когда зараженные сплачиваются в орду – это очень опасно. Так что тактика раздробления стаи эффективна и к тому же не требует тотального превосходства в силе. Я вообще не понимала, что здесь делает наша колонна. Пикапы чистильщиков, которые к нам вроде бы не относились, справлялись прекрасно, мы просто наблюдали за их действиями с другого берега канала и ничего при этом не предпринимали.
Господин Дзен, приподнимаясь, зазвенел пластинами своих неподъемных лат и, едва не задев бронированным локтем мою голову, проурчал:
– Тебе не надоело таращиться в эту штуку? Обзора никакого и душно, будто в гробу. Что ни делай, а броня в таком пекле быстро раскаляется. Давай, полезай за мной.
С этими словами кваз почти полностью выпрямился, что при его габаритах и тесноте – непросто, сложил столик набок, к борту, легко откинул немаленький и явно нелегкий квадратный люк, после чего в душные недра бронемашины хлынули солнечные лучи. Даже не подумав раздвигать лесенку, ловко выбрался наверх, при таком весе он двигался на удивление проворно.
Я не стала соревноваться в ловкости и воспользовалась лесенкой. Оказавшись снаружи, увидела, что генерал Дзен стоит на броне, широко расставив ноги и уставившись на другой берег. При этом он опирался на все ту же крупнокалиберную винтовку, будто на тросточку, поставив ее прикладом вниз и ухватившись за верхушку ствола.
Встала рядом с ним, устремив взгляд в ту же сторону.
– Ближе, – угрюмо произнес кваз.
– Простите, не поняла? Что ближе?
– Ближе ко мне, Элли. Держись поближе.
Ну вот зачем ему это надо? Ведь прекрасно знает, что мне не нравится к нему приближаться. Но нет же, зачем-то такое приказывает, а мне ничего не остается, кроме как подчиниться.
Так нормально общались, и тут на тебе – ни с того ни с сего начинается неприятное.
И настораживающее.
Постаравшись встать так, чтобы это выглядело очень близко, но даже если господин Дзен повернется, он меня не заденет, я рискнула немножечко понаглеть:
– А можно я спущусь? У меня глаза чуткие, а тут слишком много солнечного света.
– Нельзя, Элли, все должны видеть нас вот так, милой парочкой.
Милая парочка? Ну да – ужасно милая. Мрачное чудище, под которым едва не прогибается броня, и девушка с истерзанными нервами, причем весу в ней раз в шесть меньше. И это еще без учета всей той брони, которой с ног до головы обвешался генерал.