– Стрелять не хочу, – прошептал Погорелов.
Когда он последний раз выстрелил, на шум пришли четыре бегуна.
– И как ты их валить собрался? – озадачилась Рина. – Это тебе не низшие, их просто так не взять.
– А мы попробуем, – доставая клюв, прошептал Ампер. – Если что не так пойдет, вали их, и будь что будет. – Он достал пистолет и взял его в левую руку. – Ну, начнем.
Прислонив чекан к стене, Погорелов взял увесистую каменюку и запустил точно в спину кусача, после чего перехватил клюв поудобнее, готовясь к встрече. Тварь обиженно взревела и завертела башкой в поисках обидчика. Ампер, в отличие от Рины, не прятался, а просто помахал рукой. Кусачи, возмущенные наглостью человечишки, рванули его наказывать. Кроме того, он – еда. Когда до них осталось метров пять, Погорелов активировал умение. И сработало, не самые хилые твари замерли как по команде. Он посмотрел на того, что был дальше. «Убей его», – указывая на соратника, отдал он мысленный приказ. И тварь подчинилась. Она охотно прыгнула на спину напарника, повалила и начала терзать когтями и зубами. За несколько секунд она превратила спину, прикрытую прочной кожей, в кровавое месиво. Во все стороны летели куски мяса и брызги крови. Последним ударом она проломила поверженному голову. Прошло секунд пять, но Ампер уже чувствовал усталость, словно он не приказал тварям убивать, а таскал мешки с цементом на пятый этаж. Ноги гудели, мысли путались, в глазах темнело. Но он нашел в себе силы дойти до замершей твари и точным ударом вогнать клюв в череп. Ампер покачнулся, после смерти кусача дар автоматически прекратил свою работу. Рина подскочила и поддержала, помогла дойти до стены. Прислонив Погорелова, девушка достала пакетик, нож и пошла добывать трофеи.
– Надо было самому их убить, – прошипел сквозь зубы Ампер, – проще, чем так долго держать под контролем.
Девушка обернулась.
– Ты молодец, семь секунд их держал. Я считала. Похоже, жемчужина усилила тебя.
– Эксперимент – штука хорошая, но дорого обходится, – прошипел Ампер, стараясь разогнать тьму вокруг себя. – Ноги как ватные, не вижу ни хрена, кровищей воняет. Сюда сейчас все твари сбегутся, надо уходить.
Он отлип от стены и, качаясь, пошел в противоположную сторону. Рина догнала его, развернула, поднырнула под левую руку и медленно повела в глубину двора. Возле трупа, который терзали кусачи, она остановилась. Ампер кое-как опустил глаза, его едва не стошнило. Похоже, дальше ему сегодня не уйти, совсем расклеился, живот крутит, сухпай носится из желудка к горлу и обратно. Рина подняла арбалет и сумку погибшего. Это было не обычное гражданское оружие, даже оптика на спецкронштейне.
Минут через пять, используя кусты, добрели до конца двора. Ампер пару раз проваливался во тьму, ноги не держали. Автомат, рюкзак, дробовик, все тянуло к земле, хотелось лечь и не двигаться. Рина вновь подхватила его, и он просто повис на девушке, но она молчала и, сцепив зубы, волокла его в одной ей ведомом направлении.
– Ступени, давай шевели ногами, Ампер, еще немного.
И Погорелов шевелил. Он не знал, куда его ведут, сколько они идут, он переставлял слабые деревянные тяжелые ноги, которые не слушались. Его вырвало остатками обеда. Он слышал, как хлопнула металлическая дверь. Его снова прислонили к стене, и Рина что-то сняла с его пояса. Несколько секунд было тихо, потом раздался едва слышимый хруст, и к его ногам скатилось нечто тяжелое.
– Ампер, давай еще немного, всего ничего пройти, – пробился сквозь тьму голос подруги.
Девушка снова потащила его, и он шел. А потом его толкнули, и он полетел. Последнее, что он почувствовал, падение и забытье.
Когда Погорелов открыл глаза, на улице была глубокая ночь. Девушка сидела в кресле, держа автомат на коленях.
– Ты как? – спросила она, увидев, что он открыл глаза.
– Хреново: мутит, желудок пустой, голова раскалывается. Где мы?
– Я затащила тебя в один из домов, на первом этаже была вскрытая квартира. Глотни живца, должно стать легче.
Ампер послушался и тут же пожалел, все, что он выпил, достигнув желудка, тут же рванулось обратно. И, несмотря на то что бодяга была очень слабой, алкоголь, который присутствовал в напитке, прошелся по пищеводу, как рашпиль. Он с трудом удержал этот глоток в себе.