— Вот и отлично, — произнес Клинт и выключил магнитофон.
Бобби повернулся от стола и двинулся к уборной, бросив на ходу:
— Джулия, можно тебя на пару слов?
Они уже третий раз за день уединялись в туалете. Бобби снова закрыл дверь и включил вентилятор.
Лицо его стало совсем серым, теперь оно напоминало детальный карандашный портрет, даже веснушки поблекли. Обычно веселые голубые глаза смотрели невесело.
— Ты спятила? — напустился он на Джулию. — Зачем ты сказала, что мы возьмемся за это дело? Джулия уставилась на него в изумлении.
— Ты же сам хотел!
— Ничего подобного.
— Вот как? Значит, я ослышалась. Сера набилась в уши. Прямо не сера, а цемент.
— Этот тип сумасшедший! С ним лучше не связываться.
— Надо мне сходить к врачу, пусть прочистит уши.
— Все его небылицы…
Джулия подняла руку, оборвав мужа на полуслове. Опомнись, Бобби. Жук — не выдумка. Откуда он взялся? Я такого даже на картинках не видела.
— А деньги? Он же наверняка их украл.
— Фрэнк не вор.
— Что? Кто тебе сказал? Господь бог? Больше некому. Ведь Поллард у нас и часа не пробыл.
— Ты прав, — согласилась Джулия. — Мне сказал господь бог. А я привыкла его слушаться. Потому что ослушников он наказывает — насылает на них стаи саранчи или спалит волосы молнией. Послушай, Фрэнк такой несчастный, такой беззащитный. Мне его жаль, понимаешь?
Закусив губу, Бобби пристально разглядывал жену.
Наконец он произнес:
— Видишь ли, нам так хорошо работается вместе, потому что мы друг друга прекрасно дополняем. Что не дается мне, легко дается тебе, с чем не справляешься ты, с тем легко справляюсь я. Мы во многом несхожи, но потому нас и тянет друг к другу, как разные полюса магнита.