6 июля 1439 года состоялось единодушное подписание резолюции Собора. Таким образом, была заключена Флорентийская уния [152], в результате которой Западная Церковь воссоединилась с Восточной.
Однако эта уния продержалась недолго. Известно, что спустя несколько дней после возвращение делегации русских епископов, митрополит Исидор был лишён сана и упрятан в темницу, а уния была разорвана самим князем московским. В среде же простого народа мнения относительно унии разделились: от полного отрицания до одобрения. Как писал историк прот. А.В. Горский: «Уже через несколько лет многие присутствовавшие на Соборе епископы и митрополиты стали открыто отрицать своё согласие с Собором ‹…›. Таким образом, уния была отвергнута большинством восточных церквей» [153].
В XV веке католическое богослужение в России не допускалось [154], даже несмотря на то, что в стране присутствовало много католиков-иностранцев.
Глава 4. Католичество в России XVI – XVII вв. От объединения русских земель, до начала царствования Петра I
При великом князе Иване III (1462-1505) – Новгород [155] и Тверь [156] утратили свою независимость, а при его наследнике Василии III (1505-1533) – произошла ликвидация формальной автономии Пскова [157] и Рязани [158]. Таким образом, прошла ликвидация последних удельных княжеств. Процесс объединения русских земель вокруг Москвы – завершился. Иван III стал в полном смысле суверенным правителем России, т.к. он отказался подчиняться хану Золотой Орды. Иван III так же принял титул государя всея Руси, тем самым заявив претензии на все русские земли. Впрочем, процесс окончательного формирования единого государства растянулся ещё на долгих двести лет [159].
Рассматриваемый в этой главе период времени характеризуется преимущественно негативным отношением в России к Католической Церкви. Отчасти корни этого лежат ещё в предыдущем, XV-м веке. В 1453 году «столица православия», «второй Рим» – город Константинополь пал под натиском турок. Православное духовенство тех лет распространяло среди народных масс слухи, что сам факт захвата Константинополя турками – есть Божья кара [160], обрушившаяся на народы, заключившие унию с католиками на Ферраро-Флорентийском соборе 1439 г.
И так, Греческая Церковь осталась без своего главы – императора, что невольно способствовало возрастанию роли централизации Рима. Ибо восточные христиане утратили способность действовать самостоятельно, в связи с утратой единого центра. Ранее же, вплоть до 1453 года, константинопольский Патриарх следил за греческими церквами. Однако, после падения Византии, в Восточной церкви никто не взял на себя прежней функции. Таким образом, Восточные и Греческие церкви не имели больше общего координатора. «Православие раскололось на отдельные Церкви, которые хоть и сознают свою связь друг с другом, но совместно действовать могут, лишь преодолевая огромные трудности» [161].
Московские князья стали единственными независимыми правителями своей земли, как в политическом, так и в духовном плане. Главу Русской Православной Церкви стали выбирать теперь в Москве. Светские власти стали самовольно назначать власти духовные: утверждать епископов, созывать церковные соборы, брать в свои руки проведение церковных реформ. Как совершенно справедливо заметил П.О. Пирлинг: «Самая идея Церкви утратила на русской почве свой настоящий смысл. ‹…› Концепция духовной власти – самостоятельной в своей сфере и ответственной только перед Богом, – рушилась, уничтожаясь практикой, обрекавшей Церковь на самое жалкое рабство» [162].
После падения Константинополя, среди оставшихся без единого центра православных автокефалий зародилась религиозно-историософская и политическая идея, целью которой являлось, так или иначе, обосновать особую религиозно-политическую роль и значение своей страны, как преемницы Византии. Дело в том, что столица Византии – город Константинополь – считался у православных наследником (правопреемником) Рима – т.н. «вторым Римом».
Эта идея, основанная на концепции «переноса империи» (translatio imperii), использовалась для легитимации притязаний тех или иных монархий на преемственность по отношению к Византии [163]. Так, например, в Болгарии со времён падения Константинополя, встречается идея, что Вторым Римом является город Тырново, который в XV веке являлся столицей Болгарского государства.
В России правопреемницей Константинополя была объявлена, разумеется, Москва. Автором данной концепции выступил старец псковского Елеазарова монастыря – Филофей [164] (ок. 1465-1542): «два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти» [165]. Согласно точке зрения русского историка и писателя Н.И. Ульянова (1904-1985), «политическая идея Москвы как третьего Рима в реальности восходит к общественно-политическому дискурсу царствования Александра II, то есть, связана с «восточным вопросом» и развитием русского империализма Нового времени» [166].
Впрочем, помимо Москвы, в России на звание столицы мирового христианства, претендовали так же и другие города. Так, священник Сергей Голованов в своей книге «Католическая церковь в России», рассказывает следующую легенду: «В Новгороде составляется “Сказание о белом клобуке”, который давался Константинопольскими патриархами новгородским архиепископам в награду. Сказание объясняло в легендарной форме почему архиепископ Новгородский носил клобук белого цвета, а не черного, как другие епископы. По мотивам сказания, вначале клобук носили папы римские. После отпадения папства в ересь, клобук, как знак первосвятительской власти, чудесным образом переместился в Константинополь. Позднее, после совращения последнего в унию с латинянами, клобук не менее чудесным образом перешел в Новгород к тамошним архиепископам. Смысл: Новгород – столица мирового христианства» [167]. Далее Голованов даёт разъяснения данному мифу: «На самом же деле, головные уборы цилиндрической формы (появившиеся в Константинополе под влиянием турок) римские епископы никогда не носили. Белый цвет клобука объяснялся тем, что многие новгородские владыки избирались народом из белого вдового духовенства, а не из монашествующего черного духовенства, как повсюду на Востоке» [168].
Следствием концепции «Москва – Третий Рим» явилось признание католиков еретиками. Общение рядовых граждан с иностранцами и инославными (включая католиков) крайне не приветствовалось.
Со стороны первого и единственного настоящего города Рима, по-прежнему предпринимались попытки восстановить единство церквей или хотя бы просто попытаться вернуть Католичество на русские земли. Так, в 1472 году в базилике святых апостолов Петра и Павла в Риме состоялось заключение династического брака между русским царём Иваном III и племянницей последнего византийского императора Фомы Палеолога – Зои Палеолог, которая ранее, до сватовства, совершила переход в католичество. На русской земле эта женщина известна под именем Софья. В частности, на крышке её саркофага, который находится в одном из соборов московского Кремля, острым инструментом процарапано имя «Софья».
Этот брак был задуман и предложен будущим супругам в 1469 году самим Римским Папой Павлом II. Возможно, с помощью этого брака Папа рассчитывал укрепить влияние Католической Церкви в России. Однако надеждам Папы не суждено было сбыться: никаких преимуществ на русской земле Католическая Церковь от этого брака так и не получила. Вполне возможно, что тому виной было давление Православной Церкви, оказанное на Зою по её прибытию на родину мужа. Хотя говорить что-либо однозначно сейчас весьма трудно. Во всяком случае, жизнь Зои, надо думать, сложилась удачно, тому свидетельство – многочисленное потомство, оставленное после себя венценосной четой.
Первая половина XVI века проходит под знаменем Реформации в Европе. В пику учения Мартина Лютера и других реформаторов, Римско-католическая Церковь созывает Тридентский собор (XIX Вселенский собор) который с небольшими перерывами проходит с 1545 по 1563 гг. Открывает собор Папа Павел III, заканчивается же он уже в понтификат Пия IV. «На соборе, помимо прочего, произошло подтверждение Никейского Символа веры, латинского перевода Библии («Вульгаты»), принятие второканонических книг в Библию и Тридентского катехизиса. Большое место было уделено таинству Евхаристии. Всего было принято 16 догматических постановлений, покрывших большую часть католической доктрины. Число Отцов собора (епископов и прелатов с правом голоса), участвовавших в его работе, колебалось: на первой сессии присутствовали 34, а на двадцать пятой и последней – 215. Им помогали теологи-консультанты, среди которых были знаменитые доминиканцы Катарино и Сото, иезуиты Лайнес и Сальмерон. Были также приглашены протестантские богословы, но они отказались принять участие в дебатах» [169].
Таким образом, начиная со времени Реформации, которая в том виде, какой приняла на Западе, так и не добралась до России, богословие Западной Церкви было занято своими внутренними проблемами, а Восточное предание, тем временем, было на долгие годы предано забвению. И не мудрено – Православная Церковь находилась где-то «там», далеко, на востоке, в то время как реформаторы были «тут же» – под боком.
Во второй половине XVI века в Россию пребывает иезуит Антонио Поссевино (1534 – 1611). Русский царь Иван IV был обеспокоен успехами польского короля Стефана Батория в Ливонской войне. В 1580-м году государь обращается к Папе Римскому Григорию XIII и просит того поспособствовать мирным переговорам. Папой был отправлен в Москву представитель – Антонио Поссевино [170]. В Москве Поссевино, с разрешения Ивана IV, проводит диспуты о вере. В.В. Розанов рассказывает о том, что в порыве ярости Иван Грозный чуть было не убивает Поссевино: «Известны споры Грозного с Поссевином, где он огорошил «западника» вопросом, для чего они бреют подбородок» [171]. В итоге всё закончилось благополучно. Миссия Поссевино оказалась весьма успешной, при его посредничестве был заключен Ям-Запольский мир между Россией и Речью Посполитой [172].
Иван Грозный обвинял католиков в страшных грехах, особенно ругал за бритьё бороды. Русский царь, который мог по своему усмотрению ставить, низлагать и карать епископов, не мог даже помыслить над собой какой-либо не подчиненной ему церковной власти, и на все просьбы Поссевино получал такие ответы: «Римлянам, Венецианам и Цесаревой области торговым людям в Московское государство приезжать и торговать повольно, и попам их с ними их веры ездить воля безо всякого возбранения, только им учения своего Русским людям не плодить и костелов им в государстве Московском не ставить, каждый в своей вере да пребывает, и грамотой утверждать то не для чего: в Московском государстве много разных вер, и мы ни у кого воли не отнимаем, живут, как кто хочет, но церквей по сие время не ставливали: а что до лютеран, то в Российском государстве всяких вер люди многие живут, и своим обыкновением, и к Русским людям не пристают; а хотя бы кто и похотел пристати, того тому чинить не попускают» [173]. Как мы видим из этого отрывка, Иван Грозный лютеран ставил выше католиков. Ещё царь говорил: «…А что просил в своих речах, чтобы государь позволил римской веры людям, которые будут приезжать в его государство, ставить и держать свои римския церкви, – и на то тебе не единова отказано: римской веры костелам здесь быть не пригоже, а которыя люди римской веры начнут приезжать в здешния государства, и в том государстве велел учинить повольность, кто в какой вере, тот в своей вере и пребывает, зазоры им и укоризны в том нет, учения же от них никакого не принимают» [174]. Таким образом, католическая миссия Поссевино потерпела провал. Результатом его посольства явилось лишь заключение мирного договора между Московией и Польшей.
Поссевино изложил впечатления о посещении Московии в своих исторических сочинениях о России. В частности, он писал: «Некоторые знатные люди, которых государь приставил к нам и которые должны были заботиться обо всем необходимом, обедая с нами, не вставали, когда мы благословляли трапезу и возносили благодарность Богу. Они не хотели ни молиться нашим иконам, ни оказывать им какие бы то ни было знаки уважения (в то время как свои иконы они почитают очень ревностно), ни делать что-нибудь в этом роде» [175].
ebooksa