Агитбригада

— Поговори мне тут! — прикрикнул глюк, — У меня сердце, конечно, доброе, что я и сам не рад! Вот вы и пользуетесь, гады!

— Какая тут доброта, чуть что — на СТК сразу, — продолжал ворчать Кузька.

— А я вот расскажу, какая. Давеча, значит, шел я такой по дороге, гляжу — гусеница лежит, большущая такая, с рогами. Так я взял прутик и отнес её в лес, чтобы колёсами не раздавили. Вот я какой добрый. А ты говоришь… Но этот оглоед даже меня выбесил! Так что веди его на СТК и точка.

— Есть! — упавшим голосом пискнул Кузька и кивнул мне, — айда!

Я встал и вышел за ним.

Мой сопровождающий был одет в темную бесформенную одежду, а на правой руке у него красовалась красная повязка.

Мы вышли из полумрака сарая на улицу, и я аж зажмурился от обилия света. Передо мной, на противоположной стороне широкого двора, тянулось двухэтажное здание пустотелого бетона под черепичной крышей, весь двор пересекали аккуратно посыпанные песком или мелкой сероватой дресвой дорожки. Между ними были разбиты огромные клумбы. И хотя ассортимент декоративных растений был крайне скуден, но левкои, ромашки, бархатцы и петунии содержались исправно — нигде ни сорняка, все растения высажены ровно по линеечке и политы.

Где-то вдалеке, в деревушке за медленной рекой, прокричал петух. Со стороны складских помещений потянуло живицей и сосновой стружкой — там явно были деревообрабатывающие мастерские.

— Сам виноват, Генка, — вдруг тихо сказал мне Кузька, воровато оглянувшись вокруг, — зачем споришься с ним, когда он трезвый? Вот теперь пожалуй на СТК.

— И что мне будет? — спросил я, так как совершенно не представлял, что такое СТК и что мне там будут делать. Надеюсь, смертная казнь за бросание шланга в этом мире не предусмотрена.

— Да откуда же я знаю? — раздраженно пожал плечами Кузька, — ты главное, когда на перед СТК выйдешь, стой ровно, смотри в глаза Виктору и не спорь. Понял?

Я кивнул.

— Тогда пошли быстрее, — поторопил меня Кузька и мы зашагали по одной из дорожек.

По дороге на СТК встречались люди. Мимо нас прошли две девушки, судя по вполне развитым формам — примерно лет семнадцати, они кивнули моему сопровождающему и посмотрели на меня заинтересованными взглядами. Я улыбнулся им, но ответной реакции не последовало: девушки фыркнули и отвернулись. Они были одеты в одинаково некрасивые мешковатые блузы из какой-то дешевой ткани, и грубоватые юбки ниже колена, которые сильно укорачивали и без того коротковатые ноги. Но, похоже, девушек это совершенно не смущало. Затем нас обогнал какой-то пацан, он был в такой же грубоватой, словно с чужого плеча, блузе, в бесформенных шортах и босой. Следом мы встретили ещё несколько человек и все они были одеты примерно также.

Мы направились прямо к зданию.

— Вытри ноги, — велел мне Кузька и я замешкался, сперва не поняв, чего он от меня хочет. Но затем я увидел перед входом, на крыльце, большую мокрую тряпку.

Я дисциплинированно пошаркал по ней ногами. Кузька, очевидно, удовлетворился, потому что велел:

— Ну сколько можно? Чегой ты возишься!

Я не стал акцентировать внимание на том, что это сам Кузька спровоцировал санитарную остановку и покорно вошел внутрь.

Неожиданно, внутреннее убранство здания оказалось более нарядным, чем снаружи — огромная, покрытая бордовым ковром, мраморная лестница вела на второй этаж. По бокам от лестницы параллельными рядами друг напротив друга стояли по большой напольной вазе с живыми цветами и камышом, по две псевдоантичные гипсовые статуи львов и быков, и по два фикуса в кадках. На выбеленных стенах висели дешевые портреты Карла Маркса, Ленина, Сталина и ещё каких-то деятелей (я их всех не знал даже). От лестницы в стороны отходило два коридора, но что там было дальше, я не развидел.