И именно в этот момент в дверь постучали. Настойчиво. Словно тот, кто тарабанил, принял решение и боялся передумать.
А мне и раздумывать было не надо. Я схватила плащ, завернулась в него так, что открытыми остались только лицо и ступни, подорвалась с места и кинулась вниз.
Если портить себе репутацию, то самой и качественно, а не доверять это лунным дилетантам. Сейчас доходчиво и ясно объясню служке, что нам к алтарю слегка не по пути.
Простучала босыми пятками по лестнице, через сумрак зала и распахнула дверь со словами:
— Давай договоримся раз и нав…
Не успела. Сталь врезалась в плащ, пробив грудь навылет. Я захлебнулась вдохом.
Порою время летит спущенной с тетивы стрелой. Иногда оно замедляется, растягиваясь каплей клейкой смолы. А бывает, оно просто замирает. И один миг длится и длится.
В такие моменты безвременья вспышка молнии, которая обычно разрубает небо так, что не успеваешь опомниться, словно нехотя крадется меж облаков. Она разламывает тучи, ветвится, раскрывается так же неторопливо, как лепестки розы на рассвете. Но самое поразительное, что ты можешь это увидеть. Вот и сейчас.
Наверное, удар кинжала выбил из моей груди не только воздух, но и душу. Иначе почему я видела все происходящее, будто со стороны? Вот мое тело, которое начало падать слишком медленно, пядь за пядью приближалось к полу, погружаясь в сумрак. Медленно. Очень медленно. Взметнувшиеся полы плаща, казалось, и вовсе недвижимо зависли в воздухе.
Вот Эрриан, разрывая пространство и время, промчался вниз. Он был быстрый. Даже в этом замершем мгновении темный оказался единственным, кто способен двигаться. А не созерцать.
А вот я впервые увидела, как можно убить голыми руками. Всего одно движение — и ребро ладони, ударившее в кадык, сломало хрящи. Я, как целитель, могла точно сказать — после такого прямая дорога за грань.
Выпученные глаза нападавшего начали медленно расширяться от боли. Рот открылся в беззвучном крике, а руки Эрриана уже подхватили мое так и не успевшее упасть тело. А я… Я смотрела в лицо своему персональному кошмару.
Корнуолл.
Тот, из-за кого я лишилась дара, а брат едва выбрался из дурмана «звездной пыли». Избалованный сын главы торговой гильдии, который ради забавы рушил чужие жизни. Меньше всего я ожидала увидеть его на своем пороге. Да еще таким: с клинком в руках, одетого, как последний оборванец, с ввалившимися глазами, густой неопрятной щетиной, тощего как щепка. Грязного и вонючего. От былого лоска не осталось ничего.
Зато во взгляде, когда он вонзал сталь, сияло торжество. И сейчас оно сменялось удивлением. Корнуолл так и не понял, что умирает. Что он был уже мертв, еще не рухнув на порог. Как и я.
А потом боль пронзила тело. Она была резкой, всепоглощающей, утягивающей меня обратно в тело. И время вновь убыстрило свой неумолимый бег.
Вдох напополам с кровью. Я им захлебывалась, хрипела. Корнуолл упал уже бездыханным, скатившись по ступеням вниз. Порыв ветра, ударивший в дверь, захлопнул ее, погрузив нас во мрак.
Сознание уплывало, а я слышала лишь отчаянный крик Эрриана:
— Нет, Магда! Не-э-эт!
А я… Теперь ощущая пробитую грудь, я точно знала: мне отпущено еще несколько ударов сердца. Потом кровь из пробитой вены зальет легкие, и я утону в ней. Может, окажись рядом сильный, опытный целитель, у меня бы и был призрачный шанс. Но мы — в Хеллвиле. Дикое Приграничье. Вокруг — Шумерлинская топь и нежить. Так что… увы.