Великий Инка продолжал молчать. Все знали, что он думает, а при этом даже дышать надо было, как можно незаметнее. Все ждали, с обожанием глядя на правителя, и лишь Найплама совершенно не интересовало мнение Инки. В его сознании информация, полученная только что, и все, известное ему до этого, наконец-то выстроилось в систему – ту систему, о которой, наверное, собирался поведать ему Ланзон… или он уже делал это голосом мастера по перьям?.. Не зря ж он являлся ему! Все наконец встало на свои места – Ланзон предупреждал, что чужаки, которых привел этот глупый мастеровой, хотят захватить страну инков, а их самих обратить в янакуна. Ланзон не хочет допустить подобного унижения, и если они не уничтожат пришельцев, то лучше им всем умереть – именно, поэтому он перестанет удерживать на небе Крылатого Змея. Тогда умрут, и самонадеянные инки, и коварные птенцы деревянной птицы; земля станет девственно чистой, какой была до тех пор, когда впервые взошло солнце, а ему на смену спустилась ночь…
Великий Инка, наконец, повернул голову.
– Зачем ты рассказываешь мне об их могуществе, если их несколько десятков? – спросил он, – у меня сотни тысяч воинов, а у Уаскара десятки тысяч предателей, с которыми мы воюем и которых надо уничтожить. Что твои белые будут делать, попав между двумя огромными жерновами? Мое ли дело заниматься такими пустяками? Они сами растворятся в нашей массе. Через год о них никто не вспомнит, как было и с другими. Где, например, уру и аймары,[32] кичившиеся своим прошлым? Даже я не отличу одних от других. Все они мои равнозначные подданные, составляющие единую общность. То, что им разрешено носить знаки своих айлью, ничего не значит – я делаю это, чтоб проще было искать виновных и награждать отличившихся. Белые люди… возможно, я разрешу им носить что-нибудь белое, и это все, что я хочу о них знать.
Манко побледнел. Последняя фраза наверняка означала смерть, не говоря уже о том, что и сказанное до этого, не предназначалось для ушей тех, кто сможет спокойно покинуть дворец. Манко готов был уже рассказать о новом боге, доказывая, что белые люди так просто не „растворятся“, но заговорил жрец. Его никто не спрашивал, и одно это уже каралось смертью, а уж то, что он произнес!..
– Ты не прав, Великий Инка, – сказал Найплам.
Люди у бассейна отшатнулись; присели, ожидая, что разверзнется небо. Воины схватились за копья, ожидая команды, но их апу замер вместе со всеми. Ранча вцепилась в руку Найплама, пытаясь удержать его от ужасной ошибки, забыв о том, в каком положении находится сама, ведь скамья для наказаний была принесена и исполнители лишь ждали приказа.
Инка поднялся. Девушки не посмели приблизиться к нему, да никто и не обращал внимания на его одеяние. Глаз его по-прежнему не было видно, зато губы плотно сжались. Он величаво подошел к Найпламу и остановился. Жрец оказался выше Сына Солнца, и это выглядело еще более недостойно.
– Ты, либо безумец, либо пророк, – произнес Инка, и все поняли, что мгновенной расправы не будет. Напряжение, царившее вокруг, спало, лишь Ранча продолжала крепко держать Найплама за руку.
– Я ни тот и ни другой, – гордо ответил жрец, – я – единственный, кто общается с хозяином жизни и смерти; с тем, в ком заключен жизненный путь до рождения и после ухода.
– Ты отрицаешь Солнце? – заинтересовался Инка.
– Солнце светит, пока мы живем, а Ланзон с нами вечно.
Ответ вряд ли понравился Инке, но он, видимо, не нашел достойного возражения и перешел к конкретным вопросам.
– И что сказал тебе Ланзон? – спросил он.
– Он сказал, что ты не должен верить пришельцам ни в чем. Ты должен их всех убить.
– Нет! Их нельзя убивать! – воскликнул Манко, вспоминая об обещанных ему благах, – Великий Инка, они принесут тебе славу! Они разобьют всех твоих врагов и расширят твои владения! Они подарят тебе чудесных лошадей, которые могут бежать быстрее самых быстрых гонцов и нести на себе тяжелые грузы! Они научат твоих воинов одеваться в металл!.. Им надо только немного желтого металла, которого у тебя в избытке!..
– У меня всего в избытке, – мимоходом заметил Инка, – так почему я должен их убить, – он снова обратился к Найпламу.
– Они разграбят твои храмы, потому что желтого металла им всегда будет мало. Они станут насиловать „избранных женщин“, предназначенных Солнцу, и убивать твоих подданных, а тебя самого закуют в цепи и наденут железный ошейник…
Найплам не знал, откуда брались в нем эти страшные подробности, но чувствовал, как впиваются в его руку ногти Ранчи, и, тем не менее, продолжал говорить:
– …их тысячи тысяч, и если ты не убьешь тех, которые пришли первыми, то серые крылья покроют всю Большую Воду. Они будут все прибывать и прибывать, пока твоему народу не останется места на твоей земле…
В мертвой тишине вдруг раздался странный звук, похожий на одинокий удар большого барабана. Все услышали его и вздрогнули, но то, что возникло вслед за ним, наверное, увидел один Найплам, иначе люди бросились бы врассыпную, забыв о присутствии Сына Солнца, при котором любое проявление трусости каралось смертью.
ebooksa