Глава 17
Ослепительно-белый потолок резанул по глазам. В голове было пусто-пусто, а во рту чувствовался металлический привкус и еще что-то – неразличимое, но явно гадостное.
– Гхде… я?
Позади кто-то коротко ахнул и с конским топотом убежал. Сколько времени прошло, Александр не знал, но показалось, что вечность.
– Как вы себя чувствуете?
Спокойный баритон вырвал его из короткого забытья. Правый глаз упорно не хотел фокусироваться, а левым удалось разглядеть только щегольскую бородку и белый халат.
– Пплохх…
– Сестра, воды подайте! Вот так-то лучше. Итак, продолжим: как вы себя чувствуете?
– Н…никак. Что со мной…
– У вас сквозная пулевая рана левого предплечья и сотрясение головного мозга. Ну и пара мелких ушибов, да-с. Находитесь вы в окружном военном госпитале, где прооперированы два дня назад вашим покорным слугой. Позвольте представиться, доктор медицины, Витгафт Карл Исидорович. Скажите-ка мне, батенька, вы помните, как вас именуют?
– Князь Агренев, Александр Яковлевич.
– Прекрасно! А то иногда… да-с. Сестра, снимите повязку. Ну, терпимо, да. Организм у вас молодой, сильный, проблем быть не должно. Ну-с, отдыхайте.
Память о последних днях стала возвращаться вместе с болью в голове и накатывающей волнами тошнотой. Контрабандисты действительно притихли, почти прекратились их привычные набеги – и он купился на это. Когда полтора месяца подряд тишь да гладь да божья благодать, начинаешь невольно расслабляться и уже не так прислушиваешься к предчувствиям. А ведь были, были знаки. Когда донесли, что рядом с четвертым секретом непонятное шевеление, он даже и не предполагал, что это пришли по его душу. Короткая поездка, неспешный разговор… И одновременно с хлопком недалекого выстрела внезапный удар сбоку, легко выбивший его из седла прямо на выпирающий из снега бугор земли. Дальше… Невнятная мешанина из белых и темных полос, чьи-то голоса и острая боль от дорожной тряски. Бьющий по глазам свет, мельтешение теней и противное звяканье стали о сталь. Затем он ощутил покой.
После того как он окончательно пришел в себя, больше всего его раздражала сестра милосердия, мышь громогливая, блин! Понятно, что ее обязанности – следить за состоянием больного, но зачем же так топать и будить своими проверками каждый час? Ладно бы при этом она радовала больного своим видом, так нет, мешковатый темно-коричневый балахон скрывал все, кроме личика, при виде которого как-то сама собой вспоминалась восточная традиция носить паранджу.
– Ну-с! Как ваше самочувствие?
Доктор, не переставая заговаривать зубы, оттянул веки, посчитал пульс и наконец добрался до повязок, немилосердно отдирая их от раны.
– Что ж, могу вас порадовать. Динамика явно положительная. Но нервишки у вас, князь, заметно расстроены. Пожалуй, я вам капли еще добавлю успокоительные. Вопросы или пожелания имеются?
– Да, Карл Исидорович. Прошу отменить мне уколы болеутоляющего.
– ?! Вы понимаете, что без них вам будет просто невозможно заснуть? Или вы имеете какие-то предубеждения? Уверяю, морфий абсолютно безопасен!
– Я все же постараюсь обойтись. И нельзя ли назначить мне другую сиделку?