Увидев заинтересованный взгляд сразу двух городовых, мужчина торопливо открестился:
– Не слышал! Вот те крест святой, Федот Иванович, далеко я лежал. Да и тихо они расспросы свои вели, только и видно было, как Захар им в ответ губами шлепает.
На что тот недоверчиво хмыкнул, но настаивать не стал:
– Дальше говори, болезный.
– Потом с заднего ходу еще двое пожаловали. Они все пошептались чуток между собой, да и ухандорили с трактиру.
– И что, никто за ними не метнулся?
– Тама один дядечка напоследок сказал – мол, если увидит кого любопытного, то они вернутся. И весь трактир, значица, того… на ножи поставят. Хорошо так сказал, душевно.
– Все?
– Ага. Мне бы это, микстурку там какую, а? Так в душу приложились, проклятущие, что едва кишками не подавилси.
Благодарные слушатели оказались еще и сострадательными. Пусть не все – но даже одного доктора хватило, чтобы проявить жалость в виде квалифицированной медицинской помощи. В основном словами утешения и поддержки, но кое-кому и в самом деле достались пакетики с порошками и целебные капли – тем, кто едва-едва держался на ногах. После чего посетители одного трактира тут же захромали-заковыляли в другой, являвшийся опять-таки очередной достопримечательностью Хитрова рынка. Правда, в «Каторге» публика отиралась не в пример серьезнеее – беглые арестанты и ссыльные, дезертиры и закоренелые душегубы… Но не идти же им было в «Пересылку», где отиралась нищета-рванина, всякие бездомники да мелкие барышники? Эта публика уж точно ничего никому не нальет – а выпить хотелось просто неимоверно!..
– Н-да, а ведь странная картинка вырисовывается…
Лохматкин, не понаслышке знакомый с повседневной жизнью Хитровки, равнодушно пожал плечами – на его работе и дня не проходило, чтобы кто-то кого-то не отбуцкал до полусмерти. А то и вовсе – до нее самой, полной и окончательной. Пробитые головы, ломаные руки-ноги, упившиеся и захлебнувшиеся собственной рвотой, истаявшие от болезни или от голода, с дырками от ножей и других острых железяк… Он уже ничему не удивлялся – такая уж скотинка человек, ко всему привыкает. А вот Рудников интерес проявил, ибо любил держать нос по ветру:
– А что не так, Дмитрий Павлович?
– Да все не так, Федот Иванович. Вот смотри.
Полицейский медик поманил городового за собой, подведя к лежащему ничком телу. Если бы не небольшое пятно крови рядом с поясницей, вообще могло бы показаться, что человек всего лишь придремал.
– Ну что, чисто сработали.
– Верно. Одним ударом, и сразу наповал. Теперь пошли к столу. Видишь?.. Обоих закололи почти одинаково, и тоже с одного удара. А вот Захару так не повезло, его явно истязали, расшатывая нож в ране. И делал это человек, очень хорошо разбирающийся в анатомии – ни одного крупного или среднего сосуда не задето. Потом в пытках поставили точку – и опять-таки одним ударом! Четким, сильным, точным! Значит, или недоучившийся студент-медик, или бывший хирург. Так как явно наблюдается некоторое планирование действий и его определенно слушались остальные, он с большой долей вероятности мог быть медиком военным…
Только начав построение дедуктивной цепочки, он сразу же был вынужден отвлечься на городового – тот просто-таки излучал скепсис.
– Что-то не так?
– Кхм. Дмитрий Палыч, сами ведь знаете, среди местной публики кого только нету. Случается, и графья с баронами попадаются, и чиновники, но вот врачей доселе что-то не замечено.