– Она и предложила замарьяжить[35] его по-тихому, а денежки из чумадана, значица, себе прибрать. Вот. А этот ваш еще и дюже крепкий оказался – сколько мы ему «малины»[36] подлили – быка свалить можно! Ну когда заснул, мы его быстро ворочать начали, цепку с чумадана пилить – а он возьми да очнися! Мне приложил, пистоль свой стал искать на поясе, Марьку пнул… Федька и тюкнул его легонько свинчаткой. В висок попал. Случаем получилось, ну кто ж знал, что так оно все повернется!..
Золотистые глаза зверя в один момент стали мертвыми.
– Где его тело?
– Так известно где; одежку прибрали, самого в Неглинку спустили. Все так делают…
Наклонив голову, рыжебородый переспросил:
– Куда его спустили?
Подошедший на два шага ближе «лавочник» метнул на Харитона с Федором ненавидящий взор и тихо пояснил:
– В сливное отверстие для нечистот. Тут под землей речка Неглинная протекает, в ее коллектор Глеба и скинули.
Мужчина на стуле закрыл глаза и еще больше опустил голову, а вокруг него все невольно вытянулись, буквально кожей ощущая сгустившееся напряжение.
– Я вам верю, а вы что творите?! Во время службы пьете да по бл… гуляете?
Когда молчание стало таким тяжелым, что начало давить на всех не хуже свинцовой плиты, он обронил, так и не поднимая взгляд:
– Ну ничего, я это исправлю. А пока – Второй!
– Здесь!
– Делай что хочешь, но тело из коллектора достань – у Глеба должна быть могила. Несмотря ни на что, он был МОЙ человек.
Вместо ответа плечистый «лавочник» вытянулся еще больше.
– Что ж ты замолчал, Харитон? Говори дальше.
– Так… а чего говорить-то?
– Например, где его вещи и чемоданчик.
Кающийся убийца на мгновение замялся, затем встретился взглядом с одним из «благодарных слушателей» – и вздрогнул:
– Тряпки продали, остальное поделили. Вот только чумадан подломить пока не смогли, припрятали, и пистоль вместе с ним.